Маловероятно, что он слышал с кем, а главное, о чем я разговаривала, но от одной мысли стало как-то неуютно. Усилием воли выровняла дыхание и постаралась думать быстро и четко, как будто я лечу километров сто пятьдесят в час по пересеченной местности. Или двести с лишним - по трассе, такой опыт у меня тоже был.

Агриппина Павловна утверждала, что в академии они все собрались случайно. Но я скорее поверю в то, что место, на котором стоит злосчастное учебное заведение проклято, чем в такие "случайности"! Хм... А это неплохая мысль. Надо будет ее подумать в более подходящей обстановке.

Скользнув взглядом по зеркалу заднего вида, я обнаружила, что Лыков не мигая, в упор смотрит на меня. На мгновение встретившись с почти черными глазами пассажира, я вопросительно приподняла брови и снова уставилась на дорогу.

По спине пробежал холодок, но пальцы на руле не сжались, да и скорость я переключила твердой рукой. На какую-то долю секунды мне показалось, что у Мстислава Ярославовича вертикальные зрачки, и это было жутковато. Или не показалось?

Не умеющие держать тело под жестким контролем адреналинщики до сорока с лишним лет не доживают. Поэтому если странный пассажир рассчитывал смутить, напугать или как-то иначе вывести меня из душевного равновесия, он крупно просчитался.

- Виктория, - проговорил он, когда молчание затянулось, - Вам ничего не показалось странным?

- В смысле? - равнодушно бросила я, заворачивая на парковку пафосного медицинского центра.

- Вокруг вас последнее время не происходило ничего необычного? - вкрадчиво уточнил он.

Я пожала плечами, демонстрируя полную невозмутимость, хотя от его тона сердце заколотилось как бешеное.

- То, что я подменяю сегодня некстати заболевшего коллегу вряд ли можно считать таковым, - хмыкнула я, чувствуя, как бледнею под его пристальным взглядом.

Правда, на мне такой тщательный боевой раскрас, что хоть красней, хоть бледней - незаметно. Мстислав одобрительно хмыкнул, бросил ноутбук рядом на сиденье и кивнул:

- Отлично. Сейчас вам нужно будет пойти со мной.

После его слов ощущение какой-то потусторонней жути схлынуло, а сердце вернулось к привычному ритму, продолжив, как ни в чем ни бывало поставлять кровь во все сосуды. Я почувствовала, как скулам потеплело.

- Господин Лыков, - преувеличенно-вежливо обратилась я, выходя из машины и пикая брелоком сигналки. - А вы по идеологическим соображениям не пользуетесь услугами секретаря или он так же внезапно... занемог?

- Виктория, - хищно усмехнулся он. - Если носителем идеологии является один единственный человек, то это не идеология, а, скорее, диагноз. А секретари у меня долго не задерживаются... ритм жизни, видите ли, не тот.

Он развернулся и направился в сторону высоченных стеклянных дверей, даже не удостоверившись, что я последовала за ним. Ладно, будем надеяться, что в кабинет за собой он меня не потащит, а там уж я смогу хотя бы сообщение написать Филарету.

- Рад видеть вас, Мстислав Ярославович, - с ласковой улыбкой прокряхтел старый ушастый пень, поджидавший нас на ресепшене.

Честно признаться, я несколько иначе представляла себе офтальмологов в подобных медучреждениях. Как? Ну, уж точно не горбатым стариком с седой порослью на оттопыренных ушах и лысиной формата "озеро в лесу"! На здоровенном горбатом носу сидели очки с такими запредельно толстыми стеклами, что я невольно посочувствовала Лыкову. Интересно, врач ему в глаза на ощупь капать будет?

- Взаимно, Виктор Сергеевич, - скривился Лыков, покосившись на меня.

- О! У вас новая очаровательная спутница!