– Кто она?

– Она? – Антон уставился на отца. – Почему ты так уверен, что речь идет о НЕЙ?

Тот удивительным образом всегда угадывал и настроение, и трудности, в которых было неловко признаться. Как и сейчас. Прочитал в снисходительной улыбке понимание.

– Мальчик мой, в делах бизнеса ты скоро станешь проворней меня самого. Вряд ли что-то могло настолько тебя смутить, если бы касалось только работы. А вот потерянный взгляд из-за девушки вполне может быть. Что случилось?

Дрогнули руки, сжимающие бумаги, которые Антон, как только сейчас заметил,  действительно держал неправильно. Мужчины не признаются в слабостях, а его сегодняшняя ошибка не могла быть ничем иным. Сбитая постель со следами бестактности, грубости, нелепой невнимательности, и холод, с самого утра до сих пор сковывающий и тело, и сердце. Но отец всегда представлялся чем-то вроде тихой гавани посреди бушующего моря, хранившей в себе ответы на все вопросы, включая  те, которые не принято задавать. И сейчас,  даже видя, как с каждым его словом лицо мужчины мрачнеет все сильнее, не мог остановиться. Не хотел. Выплескивал собственный стыд, вину, мешающую спокойно дышать, страх, что допущенный промах окажется непоправимым.

– Сколько ей лет?

Антон растерялся: такого уточнения  точно не ждал от отца.

– Это имеет значение?

– Еще какое, если ты связался со школьницей.

Поперхнулся, не веря собственным ушам.

– Почему … со школьницей? Ей 22.

Михаил Константинович выдохнул с явным облегчением. Подошел ближе, ободряюще тряхнув за плечо. Мог бы обнять, и желание сделать именно это откровенно читалось в глазах, но ограничился лишь коротким касанием, по-мужски сдержанным.

– В таком случае думаю, что ничего непоправимого не произошло. Хотя, если она тебе нужна, придется попыхтеть. И явно не в постели.

– Не понял…

Отец присел рядом, всматриваясь во взрослые глаза того самого мальчишки, дороже которого у него не было никого на свете.

– Антон, это ведь не кукла, погнавшаяся за удовольствием. Так? Я просто уверен, что девочка не глупа, иначе она не стала бы ждать столько лет.

– Чего ждать? – все еще не понимал, о чем идет речь.

– Сказки. И счастья. Она ведь привлекательна, – остановил сына, попытавшегося это подтвердить. – Можешь не говорить, я и сам знаю.  Наверняка ждала того, кто окажется особенным, непохожим на всех других мужчин, встречающихся в ее жизни. И сочла тебя именно таким: достойным. Ты ЭТО понимаешь?

Антон вообще не думал о подобном. В оглушившей его ситуации рассуждать здраво не получалось, а уж тем более делать выводы, к которым пришел отец. Хотя тому всегда удавалось смотреть на вещи более здраво и адекватно, не взрываясь по мелочам, не поддаваясь импульсивным и безрассудным вспышкам. Уж он-то точно бы не допустил подобной оплошности…

– Я хотел бы взглянуть на эту девушку… – мужчина улыбнулся ему одному понятным мыслям. – Думаю, что ты найдешь и слова подходящие, и сообразишь, как поступить, чтобы загладить вину. Только не спеши, если не хочешь надолго отбить у нее желание к новым экспериментам. Дай время – обоим будет полезно подождать.

– Сколько? И что именно я должен сделать? – вопрос вырвался невольно, прежде чем Антон успел обдумать его.

Отец усмехнулся.

– Слишком просто… Ты хочешь готового решения там, где нужно двигаться осторожно, на ощупь, тщательно взвешивая каждый шаг. Зачем тебе отношения, о которых кто-то подсказал? Думай, мальчик, только помни: это не бизнес, здесь все гораздо серьезней. Живое сердце, еще и неравнодушное к тебе… Это очень много, мой дорогой,  так что не наделай новых ошибок…