Едва Кирт вернулся в свою каморку, которая годилась только для чернорабочих или скромных, как он, персон, не имеющих ни громких титулов, ни баснословного состояния, как сразу же обнаружил на уже прибранной постели новую сорочку. Отмахнувшись от нее, он первым делом обошел ночлежный угол, проверяя, все ли на месте, ведь нигде и никогда – даже в самом омерзительном захолустье, полном всевозможного сброда – еще не было такого, чтобы кто-то осмеливался хозяйничать без гостя. Однако в Шадионе давно устоялись иные порядки, и во многих заведениях не считалось чем-то необычным и порицаемым со стороны владельцев и работников что-то сделать без ведома посетителя. Иногда это была подмена заказанных блюд на угощения по вкусу держателей в тех же харчевнях, или же вот такие непрошеные визиты со странными знаками внимания вроде белья или чего-то другого. Убедившись, что все на месте – а дорожных пожитков в комнате Кирта лежало немного, да и все самое ценное держалось при себе, – он вернулся к нежданному подарку.

– Как раз мой размер, – Тафлер несколько раз кивнул и криво улыбнулся, развернув и осмотрев сорочку: та явно на него не налезла бы и наполовину. – Что ж, и на том спасибо, всегда найдется тот, кому она будет в пору.

Наемник не нуждался в одежде, как и его соратница – им хватало того, что взяли в дорогу, однако теперь их маленькая компания пополнилась и лишние вещи точно не помешали бы. Да и сам Стьёл, который успел таки привыкнуть вставать рано и уже перебирал скарб, был бы только рад обновке. Умудрившись разжиться щеткой для чистки обувной кожи и даже иглой с грубой нитью, тот сидел у себя и корпел над собственными вещами, которые местами износились и выглядели не очень чисто. Дома, в Камышовой Заводи, ему часто приходилось чинить свою и домочадцев одежду, да и вообще все, что можно было залатать и привести в порядок. Бывало, мать заставляла его помогать тем же рыбакам, сети и полотна которых порвались, лишь бы делом был занят и приносил пользу вместо того, чтобы ходить, как на привязи за бездельником Нелосом. Но Стьёл не спешил беспрекословно следовать наставлениям отца и матери, и чем старше становился, тем меньше занимался надоевшей и давно сидевшей у него в печенках деревенской возней. Да и за все время, пока орудовал иглой, так и не научился держать ее как следует. И, вот, теперь ему пришлось вспоминать все, чему его когда-то учили.

– Никогда не подумал бы, что увижу такое, – в дверях стоял Кирт и, подпирая плечом косяк и скрестив руки на груди, со снисходительной улыбкой наблюдал за тем, как горе-воришка пытается зашить рукав. – Тебе бы лучше научится орудовать мечом или луком, а не тряпьем и сковородками. На вот, возьми.

Наемник бросил сорочку Стьёлу и тот, к собственному удивлению, едва подняв голову, тут же поймал ее.

– Что это? – парень нахмурился и с непонимание развернул рубашку. – Откуда?

– Нашел у себя. Местные держатели, похоже, решили расщедриться и умаслить новых гостей, хотя я не прочь получить чего-нибудь более весомое в дар. Но, справедливости ради, стоит быть благодарным уже за то, что не дали от ворот поворот, как принято у некоторых и не только в глуши и трущобах.

– Почему?

– Что почему?

– Зачем надо умасливать таких, как мы? Обычных путников, лица которых вряд ли вспомнятся на следующий день? Одно дело, когда все друг друга знают, как будто семья, а другое – чужаки. Пусть я и не бывал нигде, но знаю, что вряд ли вот такие знаки, – Одил натянул на себя сорочку и покрутил руками, – важнее денег. Странники получают угол и еду, а хозяева – звонкие монеты. И все довольны.