– Ас-саляму алейка [Ас-саляму алейка (араб.) – мир тебе – при обращении к одному мужчине]! Извини, что заставил ждать. – Кивком головы он отправил восвояси бородатого помощника в дишдаше.
Тобиас некстати подумал, где этот бородатый мог бы прятать оружие под длинной рубахой. И усмехнулся.
Ясем уселся напротив. Окинул взглядом Тобиаса. Куда с большим удовольствием он имел бы дело со своим напарником по парикмахерской Кабиром Салимом. Ясем, разумеется, не знал, что подлинная фамилия Салима – Горюнов. Так уж получалось, что Кабир и Тобиас о Тареке разведали всю подноготную, а он о них, кроме псевдонимов, не узнает никогда и ничего, если только, конечно, не задастся подобной целью. Такой расклад был очевиден для Ясема, но одно дело понимать это как профессионал, когда сам находишься в роли куратора, и совершенно другое – оказаться по другую сторону баррикад.
Ему самолюбиво хотелось удивить Тобиаса, дать понять, что не разгадать им Ясема Тарека до конца никогда. Сами не осознают, какого спеца заполучили…
– Твой Центр интересует агент в ХАМАС [ХАМАС – Харакят аль-Мукаума аль-Исламия (араб.) – Движение исламского сопротивления – одна из наиболее крупных палестинских организаций]?
Тобиас покосился на автоматы у стены, а затем на Ясема. Выдержал паузу, подумав, что Тарек еще полон сюрпризов. Горюнов три года прожил с ним бок о бок и не смог распознать в нем бывшего контрразведчика.
Тобиас заметил, как по полу скользнул луч. Поискав глазами источник света, Климов обнаружил узкое окно за аркой сводчатого потолка.
– Неужели ты до сих пор сохранил связь с агентурной сетью? – наконец заговорил Тобиас. – Столько лет прошло. Никакой финансовой подпитки… Может, этого вашего агента и на свете-то нет? К тому же это работа для внешней разведки. А ты ведь контрразведчиком был.
– ССБ контролировала и разведку и контрразведку. Мы напрямую докладывали президенту по обоим этим направлениям. Плюс охрана высших чиновников, правительственных особняков и президентских резиденций. Думаешь, почему я опоздал сюда? Заходил к одному старому знакомому, бывшему коллеге. Уточнял кое-что. Его оставили консультантом при нынешней власти в Аль-Мухабарате. Он из Басры, из афро-иракцев, – заметив на лице Тобиаса замешательство, Тарек, вздохнув, пояснил: – Даже если Ираком будут править марсиане, афро-иракцам и при них жизнь медом не покажется…
Тарек предложил сигареты собеседнику, но тот нетерпеливым жестом отвел их в сторону, ожидая продолжения. Ясем закурил.
– Мы сожгли большинство документов, связанных с нашей агентурой в разных странах мира. В том числе и в Израиле, и в Палестине. Не допустили, чтобы их данные попали в лапы американцам. То, что мы не использовали агентов все эти годы, не платили им, конечно, не порадовало их, но удалось отвести от них страшный и, не исключаю, смертельный удар, какой мог произойти в случае утечки из наших архивов. Короче, агенты, если живы и здоровы, находятся в режиме ожидания. Как я понимаю, большинству из них не столь принципиально, на какую именно разведку они продолжат работать. Тем более русские – друзья арабов.
– Звучит как популистский лозунг, – поморщился Тобиас.
– Или я не прав? – то ли с ехидством, то ли с угрозой уточнил Тарек.
– Если бы не так, мы бы здесь не сидели. Ты предлагаешь нам данные о сети ваших агентов? За столько лет много воды утекло…
– Да что ты твердишь: «сколько лет, сколько лет»! Кто-то да уцелел. Американцы бы горло перегрызли за унцию такой информации! Я же с тобой не торгуюсь, цену не набиваю. Просто, проанализировав, что вас может заинтересовать, вспомнил, как Кабир последнее время круги накручивал вокруг вербовщиков ИГИЛ.