– Он был фэйри? Полукровкой, ведь так?

Я протестующе замотала головой, чувствуя, как оглушающая, ошеломляющая пустота внутри меня рассеивается, а ее место занимает что-то болезненное, жгущее, что-то такое, что я пока никак не могла осознать или определить. Горло сдавило спазмом, и я судорожно всхлипнула, роняя окровавленный нож в снег рядом с остывающим телом Грача.

– Для меня… он всегда был человеком…

…Маленькая перьевая подушка, едва приподнявшись над кроватью, с тихим шлепком упала обратно на пестрое лоскутное покрывало. Я шмыгнула носом, уже готовая разреветься от бессилия – ну почему, почему у остальных детей, даже у тех, что помладше, все эти подушки, рукавицы и набитые тряпками мячики уже летают по всему залу, а у меня не удается поднять взглядом ничего, кроме перышка! Может быть, дядька Раферти ошибся, что привел меня сюда? Может, никакая я и не волшебница? Откуда это знать бродяге? Да даже тот высокий человек в длинной цветной рубашке, который открыл мне дверь, ему откуда было знать, что у меня есть какие-то там условия? Он ведь только в глаза мне посмотрел и ничего больше!

Я всхлипнула и со злости ударила не желающую летать подушку кулаком в самую середку. А потом еще раз. И еще. И с каждым ударом я ревела все громче, а слезы лились все горше.

Ну какая из меня чародейка?! Только двор и лестницы подметать гожусь!

Через мгновение порядком избитая подушка полетела в сторону двери, но вместо тихого шлепка я услышала громкий возмущенный голос. Я обернулась – на пороге стоял долговязый тощий парень с коротко стрижеными темными волосами и держался за краснеющий прямо на глазах нос.

– Метко бросаешь, малявка, – недовольно прогудел он, осторожно ощупывая кончик носа. Глаза у парня были зеленые-зеленые, как весенняя трава, и прозрачные, как вода в ручье. – Ты чего тут сопли распустила, даже из коридора слышно? Просто так бесишься или по делу?

– А тебе-то что? – недобро пробурчала я, вытирая слезы рукавом и так не очень чистой рубашки и отворачиваясь. – Иди, куда шел.

– Да меня, вообще-то, за тобой и послали. – Парень прошелся по комнате, оглядываясь по сторонам. – Занятие уже давно началось, все новое поколение там, а ты прогуливаешь.

– Я не прогуливаю, – неожиданно обиделась я, поджимая нижнюю губу. – Я туда не пойду. У меня все равно ничего не получается. Я не волшебница.

– Да ладно? – Он вроде как удивился и подошел ближе. – Можно, я сяду рядом?

Я подумала – и кивнула. Пускай сидит, вдвоем было уже как-то не так тоскливо и уныло пропускать бесполезные занятия. Кровать чуть скрипнула, когда парень уселся рядом и задумчиво посмотрел на меня.

– А ну, протяни руки, – неожиданно скомандовал он, и я от удивления подчинилась, показывая ладошки, будто демонстрируя их чистоту перед обедом. Рукава чужой тесноватой рубашки задрались и браслет, который подарил мне дядька Раферти перед расставанием, скатился к запястью, едва удерживаясь на руке.

– Ага, так вот в чем дело! – радостно улыбнулся гость, блеснув мелкими белыми зубами и указывая на браслет. – Ты же холодное железо носишь, а оно дает искажение на любое волшебство. Сними браслетик – и у тебя сразу все получится.

– Не сниму! – я торопливо отдернула руки, как будто мое единственное сокровище уже собирались у меня отобрать. – Ни за что не сниму!

– Тогда, – парень наставительно поднял кверху указательный палец, сделавшись до смешного похожим на одного из взрослых учителей. – Тебе придется научиться делать поправку на это искажение.

– Поправку? – я удивленно смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит. – Это как?