– Поймите, я бы с удовольствием, но нет бумаги. Что же я могу поделать? Хотите – съездите в магазин, купите бумагу, привезите, и я сразу сделаю, – говорил, правдиво расширив глаза на большом обаятельном, слегка бородатом лице, фотограф. – Только бумага нужна особая. Я вам сейчас и артикул напишу. У нас же техника, сами понимаете, непростая, любая не подойдет.

– Ну, знаете! Я сейчас пойду к Михаилу Юрьевичу, и, думаю, мы быстро все вопросы решим!

– Конечно, решите, только бумаги все равно нет…

Издатель выскочил из комнаты, почти пробежал несколько метров до соседней двери и ворвался в приемную заместителя руководителя, обещавшего фотографии.

– Девушка! – обратился он к секретарше, – вас ведь Лена зовут?

– Лена.

– Леночка, я только что был у Михаила Юрьевича, мне нужно ему еще пару слов сказать. Я зайду?

– А вы знаете, Михаил Юрьевич уже уехал.

– Как уехал? А когда будет?

– Теперь только в понедельник.

– Как же так? Сегодня ведь только среда!?

– Ну и что. Сегодня вечером у него важное совещание, у самого, – она подняла глаза к люстре, хотя кабинет мэра был этажом ниже, – ну вы понимаете, а завтра утром он улетает в командировку и вернется только в пятницу поздно вечером. Так что заходите в понедельник.

– Что же делать? – заметался в приемной издатель, – а на мобильный ему позвонить можно?

– Можно, только он же отключен. Совещание…

В это время сокабинетники фотографа засомневались в надежности его позиций.

– Леха, сейчас ведь скандал может быть.

– Не-е, сейчас не может, – Леха развалил в кресле свое большое уютное тело, – мне Ленка сказала, что он сегодня на охоту едет, сезон же открылся. Его и в мэрии уже нет.

– А-ха-ха!

Дверь в комнату приоткрылась, издатель вернулся. Смех перешел в кашель и другие нечленораздельные звуки, и пресс-службисты изобразили на лицах мысль, а в руках деятельность: перебирали бумаги, переставляли клавиатуру, перелистывали настольный календарь.

– Вы знаете, Михаил Юрьевич на совещание уехал, – сказал несколько просевший редактор.

– Ну, это естественно, он же начальник, – подтвердил фотограф.

– Да, конечно. А как же все-таки с фотографиями? Может быть, есть какой-нибудь выход? Надо-то всего пару листов этой бумаги… может, поискать где-нибудь…

– Да бумага-то есть…

Издатель почти подпрыгнул на месте.

– Так что же вы мне тут, вашу…

– …только это неприкосновенный запас для мэра. Вдруг ему срочно фотографии понадобятся для государственной важности дел, а я этот резерв на вас потрачу. Мне потом что, вешаться идти!?

Газетчик опять сник.

– Но мне-то всего три фотографии…

– А погода какая промозглая сегодня, коньячку бы сейчас, – сказал тут совсем вроде бы некстати один из коллег иезуитского фотографа.

– Действительно, неплохо бы, – подхватил и другой.

– А-а! – издатель ухватился за неожиданную подсказку, – действительно мерзко на улице. А я могу и сходить, – посмотрел он вопросительно на фотографа, – только и с фотографиями как бы уж решить…

– Вы понимаете, на что вы меня толкаете!? Понимаете, что это за бумага! Я очень рискую! Но вам ведь правда срочно нужно?

– Срочно, очень срочно!

– И Михаил Юрьевич, говорите, просил…

Вторая бутылка коньяка звякнула, встретившись с первой.

– Добрый вечер! Пожалуйста, меню.

Аркадий вздрогнул, не заметив подошедшего официанта.

– Да, спасибо! Здравствуйте, – Аркадий потянулся к меню.

– Извините, а может быть, вам удобнее будет за одним из небольших столиков? – официант жестом показал на свободные еще столы в уютном интерьере маленького московского кафе, спрятавшегося в одном из переулков рядом с Тверской улицей, – просто этот стол у нас рассчитан на большие компании.