– Ты умная девочка, Киссандра. Жаль, что не ты пришла ко мне первой.

Киззи разочарованно фыркнула и снова задумалась. Сразу после убийства Адрианы Сжигатели наверняка прочесали всю площадь. Значит, тот же самый ответ даст ей каждый нищий, уличный музыкант, продавец еды или праздный гуляка – все, кто был в тот день на площади или в ее окрестностях. Всем возможным свидетелям уже заткнули рот деньгами или угрозами. Итак, Эспензи – тупик, как и Мадам-под-Магна. Хотя… если поставить вопрос иначе, то, может быть…

– Если я не могу расспросить об убийстве Адрианы вас, тогда кого?

Киззи протянула нищенке еще две увесистые монеты.

– Очень умная девочка, – снова сказала Мадам и шмыгнула носом. – Я простыла.

Киззи порылась в кармане, нашла кусочек лечебного стекла и положила его на ладонь вместе с монетами. Морщинистая ручка схватила все три предмета и скрылась. Мадам-под-Магна опять хихикнула:

– Поговори с Хлебопеком Торлани. – Морщинистая ручка снова показалась из-под тряпок и помахала в знак прощания. – Больше ничего не скажу.

Хлебопек Торлани отыскался в одном из множества переулков, которые разделяли правительственные здания на площади Ассамблеи. В этой узкой, заполненной торговцами щели между каменными стенами, где едва могли разойтись двое, Хлебопек держал маленькую тележку – передвижной прилавок. Торлани оказался стариком, скрючившимся от многолетней возни у печи. Мальчишки-подмастерья сновали между тележкой и его пекарней на краю городского района, постоянно поднося свежий товар. В носу у старика красовалось крошечное колечко из дешевого золоченого стекла – явно для того, чтобы привлечь покупателей.

Торлани внимательно разглядел Киззи, пока та шла к нему, и, без сомнения, заметил стилет у нее на поясе и кремниевый знак на правой руке.

– Ты Киссандра Ворсьен, – сказал он, когда она остановилась у тележки и стала разглядывать товар.

Выбрав хлебец поменьше, хрустящий, с поджаристой корочкой, она отщипнула от него кусочек и протянула старику банкноту.

– Точно, – ответила она.

– Слышал я, что в Касл-Хилле завелась одна банда, которая повадилась приворовывать у вас, ребята.

Черт возьми, до чего же быстро расходятся слухи в наши дни.

– Была, да сплыла. – Киззи откусила краюшку, прожевала ее и улыбнулась. – Правда вкусно, – сказала она и откусила еще.

– Спасибо. – Он снова посмотрел на ее кремниевый знак. – Защита мне не нужна.

Киззи фыркнула:

– А я и не предлагаю.

– А, – ответил старик, успокаиваясь. – Извини, ошибся.

Она великодушно отмахнулась:

– Я не обиделась. – Киззи огляделась, убедилась, что никто их не подслушивает, и продолжила: – Я слышала, что ты вроде как знаешь кое-что об Адриане Граппо. Вернее, о ее убийцах.

Краска сбежала с лица Торлани мгновенно, как по щелчку пальцев. Щеки старика затряслись, глаза испуганно забегали, руки задрожали.

– Это… у нас маленький переулок. Я был здесь, когда ее убили. Откуда мне знать? – Он умолк, собираясь с мыслями. – Кто тебе сказал, что я знаю?

– А ты как думаешь? – фыркнула Киззи.

– Мадам-под-Магна. Вот сука! Это… – Торлани горестно поцокал. – Я уже рассказал все Сжигателям. Мне нечего добавить, особенно одному из Ворсьенов.

Киззи отступила на шаг, окинула взглядом проулок и обернулась в сторону Ассамблеи. С того места, где она стояла, был виден центр площади. Если те шестеро, которые убили Адриану, сразу бросились врассыпную, хотя бы один из них точно побежал сюда. Киззи молча усмехнулась и взглянула в глаза Торлани:

– Ты видел одного из убийц.

– Мне… нечего сказать!

– Я спрашиваю тебя сейчас не как Ворсьен, – сказала она.