Серрес кивнул, будто ждал этого ответа.

– Куда ты направляешься? – спросил он.

Тесса сказала первое, что пришло в голову:

– У меня есть друг в Хавшире. Когда я услышала канонаду, то сразу подумала, что пора убираться из города.

– Ты мудрая женщина, – ответил Серрес, похлопав по сундуку, привязанному к днищу повозки, у него за спиной. – Мы тоже так подумали. Хозяйка подняла нас в пять утра, чтобы мы успели погрузить побольше вещей. Если Осса решила, что время Грента пришло, лучше найти такое место, где мы сможем притвориться, будто всегда были оссанцами. Верно я говорю? Вряд ли кто-нибудь заметит разницу. – Он помолчал, потом продолжил: – До Хавшира отсюда сорок миль. Думаешь, ты дойдешь в таких тяжеленных ботинках, но без куртки?

– Когда все началось, меня одолела паника, – сказала Тесса, надеясь, что ее голос звучит робко. – В детстве я жила с родителями в Холикане. С тех пор стоит услышать пушки, как я становлюсь сама не своя от страха.

Серрес содрогнулся:

– Сочувствую, девочка. До меня доходили слухи. Проклятые оссанцы. Если захочешь переночевать с нами во Влорстаде, милости просим. Правда, кровать предложить не могу, но запасное одеяло и место на земле, под повозкой, – пожалуйста.

Все лучше, чем кусты, подумала Тесса.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала она.

Вообще-то, ей хотелось добраться до Оссы до утра следующего дня, даже если бы пришлось идти пешком всю ночь, но теперь у нее появился выбор: можно было принять решение до Влорстада.

Тесса посмотрела на свои облепленные грязью ботинки, которые тряслись на заднике повозки. В них не полагалось выходить с завода – они были тяжеленными и к тому же дорогими: чем меньше их носишь, тем лучше. Она едва не улыбнулась, представив, как примется отчитывать ее Кастора, когда узнает, что она ушла в ботинках за пределы завода. Да, так и будет, когда они встретятся в отеле «Гиацинт». Она отчетливо представляла себе, как мастер рассеянно ворчит на нее, просматривая чертежи, которые она тайком переправит в Оссу.

Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Тесса вытащила из-за голенища пергаментный сверток и расправила его у себя на колене. Сначала ей было неловко, будто она собиралась залезть в чей-то личный дневник, но она прогнала эту мысль. Кастора все равно собирался вовлечь ее в работу над проектом, так почему бы ей не разобраться во всем?

На каждом листе пергамента были чертежи канала феникса в разных проекциях, целиком и по частям. Канал походил на боевое оружие – пушку: с одного конца ее заряжали энергией, а с другого выходила магия. Поля пестрели заметками, сделанными микроскопическим почерком.

Тессу никто не тревожил, так что она могла вволю изучать чертежи. Через пару часов она уже хорошо понимала, какие рабочие схемы и материалы использовал Кастора. Интересно, кому-нибудь раньше приходило в голову использовать синдерит в качестве ядра канала феникса? О том, что синдерит обладает магическим резонансом, знали еще тысячу лет тому назад, но никто с тех пор не нашел ему применения. Тесса снова свернула чертежи в трубку и сунула за голенище, думая о том, как усовершенствовать замысел Касторы.

Тут она увидела, что ребенок, который до того мирно спал у нее под боком, проснулся и внимательно наблюдает за ней. Тесса даже вздрогнула, встретив его взгляд. Мальчику было лет восемь или девять, он кутался в широкую блузу. Тесса посмотрела на Серреса: предупредить его о том, что ребенок проснулся, или не стоит? Она знала, что не умеет ладить с детьми. Правда, в ученики на стекольном заводе брали с двенадцати лет, но опыта общения с детьми моложе себя у Тессы не было с тех пор, как ее младшая сестренка погибла в Холикане.