– Макните его башкой в толчок, – услышал я надменный голос. Звук приглушён, будто говорили далеко, ну, или у меня вата в ушах.

Так… Чего?

Судя по голосу, говоривший был подростком, правда гонору ему явно не занимать. Знать бы ещё, что там происходит. Из органов чувств включились пока только уши.

– Сопротивляется, блин, – на этот раз голос откуда-то из-за спины. – Что это он такой бойкий стал? – позади раздалось кряхтение, будто кто-то двигал нечто тяжёлое.

– А лучше пускай облизнёт! – чей-то мерзкий смешок слева.

Наконец стало проясняться зрение, правда пока ничего определённого не вижу. Только белое полотно какое-то, и ещё пятна…

Так! Стоп!

В нос шибануло запахом нечистот, а белое полотно перед глазами, испещрённое желтоватыми потёками, оказалось нутром унитаза.

– Давай, чмошник, поцелуй толчок, – раздалось шипение над самым ухом.

– Это что за хрень?! – взорвался я, вот только даже голоса своего не услышал.

Как я здесь оказался? Почему ничего не помню?

Черт! Да что с моей памятью?!

Так, кажется, я вырос в приюте. Ситуация, происходящая сейчас, напомнила мне об этом. Старая память услужливо подсказала модель поведения. Тут даже разбираться не в чем. Нужно надавать по мордам засранцам. Да так, чтобы вообще больше никогда не повадно было… Вот только двигаться не могу.

Наконец пришло осязание.

Мои руки были сведены за спиной. Сам я был согнут в поясе, и на меня навалился кто-то очень тяжёлый. Не пойму, как умудрился всё это время продержаться на ногах. Тело слабое и явно не привыкло к нагрузкам.

– Давай, недоэльфёныш, поцелуй толчок, и всё сразу закончится, – снова зашипел мне кто-то в ухо.

Я с облегчением понял, что наконец могу управлять своим телом, и сразу рубанул головой в сторону голоса. А теперь попляшем…

От удара и резкой вспышки боли в голове зашумело, но я с удовлетворением услышал смачный хруст. Похоже, сломал уроду нос.

– Ох, – сразу после этого раздался жалобный стон.

Так. Новое воспоминание. Видимо, удар помог что-то восстановить в памяти.

Моя родная мама, ну, когда была жива, воспитывала нас с младшей сестрой хорошо, прививала хорошие манеры. Да уж… Тут совсем не до манер. Не самое полезное воспоминание сейчас.

– Он мне нос сломал, – услышал я жалобный стон и оскалился.

Тот парень, что держал меня со спины, наверное, растерялся, и хватка на миг ослабла. Ну что ж, мешкать нельзя.

Я резко оттолкнулся ногой от злополучного унитаза и попытался затылком атаковать стоящего позади. Этот финт не удался, тогда я просто силой рванулся назад.

Парень, державший меня, потерял равновесие и упал на спину. Ну, и я на него сверху.

Думал, нанесу ему ещё хоть какой-то дополнительный урон, но тело-то у меня совсем лёгкое. Всё, чего добился, – это сдавленный стон. А ещё узнал, что я очень неуклюжий. В этом я убедился, когда попытался резко подняться на ноги. Встать-то я смог, да только чуть снова не повалился на пол.

Несмотря на напряжённость ситуации, я был довольно спокоен и рассудителен. Всё же присутствовало чувство нереальности. Я был абсолютно уверен, что это не моё тело, да и мир вроде ненастоящий. Правда ведь? Что же всё такое реальное-то?

Однако спокойствие не мешало холодному гневу.

Я стал быстро пятиться назад, оглядывая обстановку.

Я в тускло освещённом общественном туалете. Слева от меня – ряд кабинок, справа – писсуары. Дверь, за которой, судя по всему, выход, – в дальнем углу, а путь преграждают двое. Невысокий щупленький щеголеватый парень со светлыми волосами, зализанными набок. Глаза у него были синие и очень холодные. Он надменно смотрел на меня, будто на грязь какую-то. Одет засранец был как пижон из фильмов про золотой век: камзол там, брючки соответствующие – словом, прикид его явно не вязался ни с ситуацией, ни с туалетом. Ключевое, что я не сразу заметил: у паренька острые уши. Значит, эльф, ну или полуэльф.