Лилиель обнаружила, что эльфийская кровь удивительным образом взаимодействует с кровью орков и гоблинов.

Тогда зеленокровых рассматривали как альтернативно разумных животных, кое-как научившихся обустраивать быт. Поэтому просьба дочери привезти ей живых гоблинов даже не смутила короля. Дочь попросила сильных и выносливых существ, а Олаф так расстарался, что привёз гоблинского вождя.

После этого его дочь пропала на целых тридцать лет. Сынка воспитывала. Уж не знаю, как там складывался быт в её нетрадиционной семье, но в воспитании она поднаторела. Кстати, запрет на обучение магии кого-то, кроме эльфов, тоже её заслуга. Разрушения и катаклизмы вызванные последней атакой её сына, исправить не могут до сих пор.

– Я уж не знаю, что думать, а как это связано с моими родителями? – спросил я. Глупо, конечно, думать, что я сын принцессы, время не сходится. Но если что-то такое выяснится, я Эльфина загоняю.

– Терпение, Томпсон, – Ванесса улыбнулась, – хорошие истории требуют терпения и внимания.

Выдержав паузу, вампирша продолжила:

– Когда принцесса Лилиэль, спустя тридцать лет, привела пред очи отца своё чадо, король был, мягко говоря, расстроен, – Ванесса усмехнулась. – Олаф попытался убить внука, да только чуть сам не погиб. Юный Корис, которого, к тому же, прикрывала мать, показал королю свой истинный магический потенциал. Замок из железного дерева был разрушен до основания. А на месте поля, в котором семейная ссора завершилась, образовалась тридцатиметровая воронка.

В итоге принцессу смогли обезвредить и взять под стражу. Похоже, она единственная за всю историю реальная принцесса, ради которой выстроили башню-тюрьму. Король Олаф после семейной ссоры восстанавливался почти пять лет, внучок его серьёзно приложил. Ну, а неудавшийся принц, который скрылся в неизвестном, на тот момент, направлении, использовал эти пять лет с большой пользой для себя.

Я не общалась с Лилиэлью лично и не знаю, что было в её голове. Но вот Корис имел не только огромный магический потенциал, но и обладал исключительным умом. В этом я убедилась. К тому же, он оказался прирождённым лидером. Ну а в третьих, Лилиэль научила его не только магии, но и всему тому, что успела узнать в области генетики.

Корис понимал, что в одиночку не сможет спасти мать. Он за какие-то три года сплотил гоблинские и оркские племена на огромной территории южных степей. Гоблинско-оркская орда связала войной весь материк, заставив древних врагов объединится против новой напасти. Раньше ведь никто не воспринимал степных жителей всерьёз, да и земли те были неинтересны.

Зато стоило запахнуть жареным, и вдруг высокомерные эльфы, хитрые вампиры и гордые гномы, вдруг становятся крепкими союзниками. До тех событий, мысль о том, что эльфийская и вампирская аристократия могут сосуществовать в союзе, была безумием. Однако сын Лилиэли смог переубедить весь мир, – Ванесса рассмеялась.

У Кориса был глобальный сложный план, в котором спасение матери было задачей-минимум.

Он шёл завоёвывать трон, принадлежащий ему по праву, и стремился объединить не только зеленокровых, но и вообще весь континент в одну империю. Эту задачу он ставил во главе.

Вдохновлённый идеями своей матери, он запрещал убийства своих будущих подданных. Однако оплодотворение эльфийских, человеческих и гномских самок… простите, женщин, было приоритетной задачей. Нужно ведь было заранее думать о том, чтобы восполнить потери кровопролитной войны.

– То есть, появление эрков, гнорков, и… не знаю, что там получается при смешении с людьми, это был тщательно продуманный план? Так, что ли, выходит? – спросил я.