София в ужасе отступила. Через всю лопатку и часть плеча словно клеймо протянулся широкий рубец из обожженной, израненной и сморщенной кожи, выделявшийся своей белизной и напоминавший отпечатки чьих-то огромных зубов.
– В чем дело, София? – повторил он свой вопрос.
Усилием воли она отвела взгляд от его спины.
– Я только хотела спросить… не мог бы ты… то есть я… Кир твоя спина…
Тут он опустил и другую руку и, оттолкнувшись от земли обеими ладонями, вскочил на ноги и тотчас же надел тунику, лежавшую на скамье рядом с ним.
– Ты хотела поговорить о моей спине?
София отвела глаза.
– Конечно, нет.
– Тогда чего же ты хотела?
Его штаны из грубой домотканой ткани свободно свисали вокруг пояса и были слегка перекошены в одну сторону, а шнурок, затянутый не до конца, болтался перед его…
– Мне нужны книги… – с трудом пробормотала София.
– Какие еще книги? – спросил Кир, помрачнев.
Он еще не притрагивался к лицу бритвой этим утром, и потому оно было покрыто щетиной. Взъерошенные волосы ниспадали темными влажными прядями на его шею и подбородок, а грудь то и дело вздымалась: он сейчас напоминал воина, только что вернувшегося с поля боя.
– Какие книги? – снова спросил он.
– Бухгалтерские книги леди Мистраль, – ответила София слабым голосом. – Думаю, мне стоит на них взглянуть.
– Нет. – Он решительно покачал головой.
– Но, Кир, это совершенно необходимо.
– Нет.
– Но если я должна выдавать себя за леди Мистраль, то мне следует знать, что говорить, когда…
– Я буду рядом с тобой на каждом шагу, – перебил Кир. – Так что тебе почти не придется ничего говорить. Говорить буду я – твой посредник. От тебя же требуется выглядеть красивой, богатой… и уязвимой.
– Да, но я…
– Никаких книг! – Он провел льняной тряпкой по лицу, утирая пот, потом спросил: – Что-нибудь еще?
София молча отвернулась и удалилась обратно в комнату. Она решила, что сама позаботиться о своих платьях.
Глава 14
Кир стоял в передней комнате гостиничных апартаментов, уставившись на закрытую дверь спальни. Дверь эта оставалась закрытой вот уже несколько часов, а из-за нее доносилось едва слышное, но беспрестанное шуршание шелка. София возилась с этим шелком слишком уж долго.
– Ты не забыла, что у нас сегодня прием? – наконец произнес Кир тоном мрачного предостережения.
– Неужели? И с кем же мы встречаемся?
Кир нахмурился, но тут снова прозвенел голос Софии:
– Ах, да вспомнила. С теми самыми людьми, которых ты хочешь погубить. До чего же глупо, что я об этом забыла.
Кир отвернулся от двери, прошел по комнате и, наверное, уже в тридцатый раз выглянул в окно. Солнце склонилось к западу, и его закатные лучи, заливавшие улицы портового города, разбегались между домами яркими потоками, напоминавшими длинные желтые пальцы.
Кир вздохнул, зажмурил глаза и произнес короткую молитву. Затем отвернулся от окна и взглянул на дверь спальни. Она все еще оставалась закрытой. Молитва, как всегда, не подействовала.
– Я захожу! – предупредил он минуту спустя. И потянулся к ручке двери.
Дверь тут же распахнулась. София стояла на пороге, озаренная сзади золотистым сиянием.
– Кир, ты проявляешь прискорбный недостаток терпения. – С этими словами она развернулась и удалилась обратно в комнату.
Он уставился на ее спину. Она говорит про терпение? Годы, ушедшие на то, чтобы залечить его ожоги, годы, которые он провел, планируя свою месть и воздерживаясь от любых поспешных действий, подавляя любой порыв крушить и убивать. За эти годы он научился ждать и терпеть. И после всего этого она еще обвиняет его в недостатке терпения!