Игра еще не закончилась, а я уже знала, что проиграла, и мне некого было винить, кроме себя. Потому что, когда я жаждала поцелуя Данте Аллегри, затем наслаждалась ощущениями, которые он дарил, а потом обманывала себя, что Данте тоже сходил с ума от страсти, я стала тем, кем поклялась никогда не быть… Слабой, эмоционально зависимой и излишне доверчивой, как моя мать.

– Bella, вы проиграли.

Положив карты на стол, я посмотрел на Эди, радуясь тому, что игра наконец закончилась.

После того чертового поцелуя мне стоило невероятных усилий сосредоточиться на картах, и это чудо, что я умудрился победить. Я переживал настоящие мучения, пытаясь трезво мыслить, ведь моя кровь закипала каждый раз, когда Эди встревоженно прикусывала свою нижнюю губу, а ее грудь начинала взволнованно вздыматься.

Но я постарался держать себя в руках, чтобы довести дело до конца. Да, между нами явно происходило что-то невероятное, что-то наподобие взрывной сексуальной связи, которой у меня не было ни с одной женщиной. И мы оба жаждали насладиться ею. Только я не собирался уступать Эди, ведь она наверняка поцеловала меня, чтобы вырвать победу.

Правда, ее маленький план не сработал, потому что она оказалась сбитой с толку еще больше, чем я.

Если у нее и был какой-то метод – в чем я начал сомневаться после нашего разговора за ужином, где обнаружилось, что она обычная избалованная девочка, которая развлекалась в казино за деньги своего папочки, – он накрылся медным тазом, как только мы снова вернулись к игре.

Когда я забрал ее последние фишки, я почувствовал новую волну возбуждения при мысли, что может случиться этой ночью. Но Эди молчала. Она ничего не сказала, и я не мог понять, как она отнеслась к своему поражению, потому что она сидела с опущенной головой. А потом я заметил, что она дрожит. Меня раздирали нетерпение и желание, и мне хотелось довести тот потрясающий поцелуй до его логического завершения. Но если она собиралась расплакаться и вынудить меня пойти на уступки, потому что я выиграл, пусть даже не надеется.

Конечно, я всегда поддерживал своих подружек. Мне нравилось обхаживать женщин, с которыми я спал. И если я встречался с кем-то достаточно долго, я всегда предлагал им щедрое вознаграждение, чтобы они могли посвятить свое время мне одному. Я мог быть требовательным, потому что вел довольно насыщенный образ жизни, и моим подружкам приходилось подстраиваться под меня. Я также дарил им щедрые подарки, когда мы расставались. Я был богат, я считал этих женщин друзьями и не хотел, чтобы кто-то назвал меня скупердяем.

Но я не собирался позволить избалованной девочке манипулировать мной, потому что она проиграла деньги своего отца.

Я снова глянул на Эди. Теперь ее трясло по-настоящему.

– Bella, не надо так расстраиваться. Я как-нибудь внесу за вас миллион, чтобы мы могли устроить матч-реванш. – Это самое большее, что мог предложить, не чувствуя себя болваном. И мне нравилась эта идея.

До того как мы поцеловались, я наслаждался игрой с Эди. Наше влечение только добавило градуса состязанию, ставшему настоящей прелюдией. Я с радостью сыграл бы с ней еще раз, чтобы узнать, есть ли у нее какой-то метод, или ей просто везло.

Но она только покачала головой, по-прежнему не глядя на меня. Странно, но мне вдруг стало жаль ее.

– Посмотрите на меня, bella. – Я потянулся к ней через стол и, взяв за подбородок, чуть приподнял ее лицо.

Я ожидал увидеть в ее глазах слезы жалости к себе, но они были сухими, а ее взгляд пустым. Меня потрясло то, что Эди казалась совершенно раздавленной.