– Выходит, палил в открытое окно?

– Может, и так.

– Если в открытое окно, то в кого? – спросила Анна.

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Рябцев. – Шкарбун считает, что Савельев убивал жену и дочь в машине. На переднем сиденье остались пятна крови. Решившись умереть, Савельев не стал бы раздумывать, как уберечь салон.

– На мой взгляд, это неубедительно.

– Почему?

– Есть более подходящие варианты. Например, увести их в лес и там застрелить.

– Кстати. У вас не возник вопрос: зачем, идя на смерть, Савельев пристегнулся ремнем безопасности?

– Вы сами об этом думали?

– Повторяю: двадцать лет назад падение машины признали несчастным случаем.

– Но теперь-то многое изменилось, – заметила Анна. – Есть о чем поразмыслить.

– Например? – Иван Николаевич с любопытством заглянул ей в глаза.

– Почему, задумав убийство, Савельев переехал мост, а потом вернулся? На левом берегу лес гуще, и он всего в пятнадцати метрах. Не проще ли было убить их до моста и там закопать?

– С этим как раз все ясно. Как только нашли останки Савельевой, Шкарбун изобрела удобный маршрут. Так сказать, подогнала под ответ.

– А вы бы какой придумали? – быстро спросила Стерхова.

– Мне многое неизвестно. Вам, полагаю, тоже. Зачем же говорить ни о чем или делать пустопорожние выводы? Могу я задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Останки девочки, дочери Савельевых, обнаружены?

– Ждем результатов экспертизы.

– Трагическая судьба досталась этой семье. – Рябцев поднялся на ноги и горестно покачал головой. – Врагу не пожелаешь.

– Хотите посмотреть фотографии? – Анна достала телефон.

Иван Николаевич протестующе вскинул руки и беспорядочно забегал по гаражу.

– Нет! Нет! Избавьте!

– Но почему?

– Не втягивайте меня в это снова!

– Пожалуйста, не ребячьтесь, – одернула его Анна. – Мне очень нужна ваша помощь.

– Да поймите же вы наконец! – вскрикнул Рябцев. – Я слишком хорошо себя знаю. Замечу что-нибудь, ухвачусь за какую-то деталь, и вы же меня потом от этого дела за уши не оттяните!

– Оттяну, – пообещала Стерхова и протянула телефон: – Смотрите.

– Ну и что? Все это я уже видел. – Он перелистал фотографии. – Что именно вас интересует?

– Следы от протекторов.

Иван Николаевич отыскал нужный снимок.

– Вижу. Правый отпечаток смазан и похож на след от юза или от торможения.

– Если бы Савельев тормозил, то оба следа были бы одинаковы. А если бы шел юзом, то отпечатки задних колес не наложились бы на передние. Разве не так?

– Признаться, так глубоко не заморачивались ни мы, ни гаишники.

– Но вы же понимаете, что ситуация изменилась? – напомнила Анна.

– Во что вы меня втягиваете… – пробормотал Рябцев, продолжая рассматривать фотографии.

– Обратите внимание, – сказала Стерхова, – нет ни опавшей краски, ни осколков бампера или фар. Ничего, кроме камней, грязи и отпечатков протекторов.

– Вижу… Можете переслать эти фотографии на мой телефон?

– Легко. – Стерхова забрала свой мобильник и сделала то, о чем он просил.

– А знаете, я вдруг вспомнил… – Иван Николаевич, не договорив, замолчал.

– Что? – оживилась Анна.

– Мелькнул у меня свидетель, который не вписался в общую картину происшествия, и я его, как говорится, забанил.

– Откуда он взялся?

– Сам позвонил в дежурную часть, и его звонок перевели на меня.

– Что-то видел?

– Утром того же дня он проезжал через мост и заметил пролом в ограждении.

– Когда это было? Во сколько?

– Если бы вспомнить…

– Пожалуйста, напрягитесь! – взмолилась Анна.

– Помнится, он видел какого-то человека за мостом, где позже нашли останки жены Савельева.

Стерхова догадалась: