- Ну а ты так просто согласился, - я тяжело вздохнула.

- Короче, - нервно махнул рукой брат и поднялся с дивана. – Всё с тобой ясно. Ты такая же чокнутая, как и твоя мамаша. Я тебе пришел сказать, что всё разрешилось, а ты тут начинаешь. Два года прошло, а ты всё такая же нестабильная.

За последние сутки Гера ударил меня своими словами наотмашь уже несколько раз. Бил он метко и так больно, что у меня воздух в лёгких колом застревал.

- Пошел вон, - процедила я, сквозь плотно сжатые зубы. – Пошел вон, - повторила я и подойдя к брату, толкнула его двумя руками в грудь так сильно, как только могла.

Гера ничего не ответил, даже не сопротивлялся. Он молча ушел, громко хлопнув дверью. Я еще несколько минут стояла неподвижно посредине залы и глотая горькие слёзы, изо всех сил старалась прийти в себя. Я больше не могла позволить себе находиться в вакууме. Мне необходимо двигаться вперед, потому что… потому что иначе я уже никогда не смогу выбраться из этого болота.

 ***

- Как красиво! – восхищенно произнесла клиентка, рассматривая себя в зеркале.

- Нравится? – я улыбнулась и отправила в отдельный бокс грязные кисти.

- Очень! У вас золотые руки! Теперь-то мой муж точно не устоит, - женщина смущенно улыбнулась и аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к прическе, затем к щекам.

Я лишь улыбнулась в ответ. После того, как клиентка расплатилась со мной, она еще раз бросила мимолетный взгляд в зеркало и спешно покинула студию, постукивая каблуками по кафелю.

Неподалёку от центра города я вот уже несколько лет арендовала небольшую студию и занималась макияжами и причёсками. Прибыль была стабильной, а в праздничные периоды особенно высокой. Я искренне любила свою работу и всегда умела легко найти общий язык с клиентками. По сути, лишь работа кое-как поддерживала меня на плаву и не позволяла окончательно пойти на дно. Я была сама себе хозяйкой и ни от кого не завесила.

Расставив флаконы с тональными средствами по своим местам, я спрятала помады в отдельный ящик и принялась стирать с тыльной стороны ладони остатки блеска и консилера. Внезапно в памяти каким-то необъяснимым образом вспыхнул образ этого Басманова. Я даже на несколько секунд почувствовала этот странный тягучий травяной аромат. По коже пробежались мурашки.

Сжав в руке влажную салфетку, я посмотрела на себя в зеркало, затем медленно присела на стул. Из головы никак не выходили гадкие поступки и слова Геры, а вслед за ними явился и этот Басманов. Странный тип. Я не хотела обо всём думать ни секунды, но собственные мысли играли против меня. Причем играли вот уже несколько дней подряд.

Я слишком отчётливо запомнила этот странный травяной аромат. Запомнила низкий тембр голоса и пальцы… Пальцы, что так судорожно сжимали рукоять трости, будто в упрямой попытке удержать внутри себя что-то сильное и очень-очень болезненное. Взглянув на свои руки, я отчётливо заметила мурашки. Ерунда какая-то! Это мысли. Просто ничего не значащие мысли.

Мне никогда не нравился такой типаж мужчин. Высокие немного худощавые блондины – вот мой идеал. А если еще и глаза голубые – стопроцентное попадание. Захар Басманов являлся полной противоположностью. Густая немного волнистая темная шевелюра. Крупные резкие черты лица. Цепкий взгляд. Ленивые движения. И эта дурацкая трость… Он старше меня на целую вечность, а я всегда предпочитала одногодок плюс-минус пару лет.

Заправив за ухо прядь волос, я продолжила оттирать консилер на руке. Вдруг внизу послышался какой-то странный шум. Моя студия находилась на втором этаже. Окна выходили во внутренний двор. На часах было почти восемь вечера. Летнее солнце едва коснулось линии горизонта. На сегодня мой рабочий день был завершен. По соседству с моей студией всё пустовало. Мне стало не по себе.