- Я слушаю.      

- Наверное, Ира сказала тебе, что у Алины проблемы с набором веса и роста.    

- Да.     

- Ей будет нужно неустанное внимание. Постоянное. Но я буду тебя контролировать. Тоже постоянно. Ты к этому готова?      

Она сомневалась только долю секунды, но всё же ответила:   

- Готова.     

- Жить ты будешь здесь, в этом доме. Нужно будет обустроить детскую, твоя комната будет смежной с ней. Разумеется, у тебя будут выходные. Когда Алина окрепнет, я хочу свозить её на море. Ты будешь нас сопровождать. Позаботься о паспорте, пожалуйста.     

- Он у меня есть.     

- Хорошо.     

Герман слабо улыбнулся. Странно, но сейчас, когда перечислял всё это, у него не было сомнений в том, что он справится. Они справятся. И словно воочию видел, как Нино склоняется к кроватке Алины, как берёт её на руки, как укачивает.      

Эти картинки ему нравились. Ровно до того момента, как по нервам острой бритвой прошлось совсем другое воспоминание. В такие моменты его накрывало. Кислород в лёгких заканчивался, а острая боль - там, где раньше было сердце - перекидывалась на лицо, руки, тело.     

Он сделал жадный вдох и ухватился за край стола, впиваясь в него пальцами с такой силой, что хрустнули суставы.       

- Всё. Ты принята. Можешь идти, - хрипло выдавил он из себя, сейчас мечтая только о том, чтобы остаться одному. - Завтра возвращайся, уладим остальные вопросы.      

Слова давались с трудом, но Нино, хвала небесам, не стала проявлять ненужного внимания. Просто шепнула: «До свидания» и быстро вышла из кабинета.        

Его отпустило не сразу. Только через несколько минут после того, как он подошёл к окну и проводил фигурку девушки взглядом, смог прийти в себя.      

Что ж, Ира оказалась права и в этом случае. И кажется, он начал смиряться ещё и с этим. Теперь дело осталось за малым - понять, какая же она, эта странно-знакомая девушка, от которой веяло какой-то безнадёжностью.    

Нино.

8. Часть 8

Выйдя за ворота дома, что смотрел ей вслед темными провалами глазниц-окон, Нино испытала… облегчение. Что-то невидимо давило на грудь, и причин тому было сразу несколько.     

Во-первых, судя по всему, никакой женщины, кроме Ирины и самой Нино, рядом с малышкой находиться не будет. Ей придется быть с Алиной двадцать четыре часа в сутки и из этого вытекала следующая проблема – с кем оставить маму на то время, что сама она будет жить в этом особняке? Ведь за матерью требовался постоянный уход. А значит, нужно будет нанять сиделку… денег, полученных после увольнения, возможно, хватит где-нибудь на неделю, а потом… потом ей остаётся только надеяться на то, что новый работодатель выплатит ей аванс. Или же – придётся собраться с духом и, объяснив свою ситуацию, попросить его об этом. Эта мысль казалась Нино ненавистной, но иногда жизнь не давала иного выбора, кроме как просить у тех, кто был богаче и сильнее тебя. И она надеялась, что Герман окажется чуть более сердобольным, чем те, с кем судьба сводила ее прежде.      

Герман… она помнила этого человека, хотя он ее, конечно же, не узнал. Такие люди, как он, не запоминали в лицо случайных знакомых, которым было до них также далеко, как простым смертным - до небожителей. И единственная встреча с ним была тем редким случаем, когда Нино остро жалела о том, что у нее нет ничего – ни положения, ни денег, ни гламурной внешности – для того, чтобы заинтересовать собой этого мужчину.       

Это случилось в те времена, когда она ещё была девчонкой, верившей, что силой собственного желания и веры в свои силы можно свернуть горы и добиться всего, чего хочешь. Она была тогда – кажется, целую вечность тому назад – беззаботной и оптимистичной, хотя жизнь и в то время не слишком ее баловала. И у нее были друзья, во всяком случае, она считала этих людей для себя таковыми. Ошиблась, как то показала позже жизнь, но в тот период ещё верила в незыблемость этих отношений.