По паспорту я Вероника Алексеевна Зимина. Тридцать лет назад родилась в Москве. Профессия: писатель и сценарист. Литературный псевдоним Ника Зима появился на свет, потому что мой отец Алексей Зимин – известный российский писатель, лауреат государственных премий и вообще гордость нации. Именно он заставил меня взять псевдоним в начале писательской карьеры, так как боялся, что я своими жалкими литературными потугами опозорю его забронзовевшую от регалий фамилию.

Родя поначалу хотел, чтобы я после свадьбы взяла его фамилию и стала Филатовой. Но потом сам же отказался от этой идеи из-за юридических сложностей. Менять фамилию в договорах издательств очень муторно и тяжело. Тем более, если фамилия привязана к псевдониму. Юристы весь мозг чайной ложкой вычерпают.

На людях я всегда напряжена. Единственное место, где мне спокойно и хорошо – мой дом. Из-за моей болезни скопления людей меня пугают.

Не имея возможности разглядеть и запомнить лица, я стараюсь запоминать одежду и походку тех, кто рядом. Их голоса и запахи. Если природа ущемляет в одном, то щедро одаривает в другом. У меня абсолютный музыкальный слух и очень острое обоняние. Я запоминаю звуки и запахи, как другие запоминают лица. Но с одеждой часто возникают проблемы. Если люди одеты в униформу, то для меня они сливаются в одно сплошное пятно. Как назло возле входа в ресторан кроме книг продавались также футболки с логотипом сериала. Поклонники немедленно нарядились в них и устремились ко мне за автографами и селфи.

Я старалась улыбаться, любезно позировала перед бесконечно щелкающими камерами телефонов и раздавала автографы. Но перед глазами уже поплыли цветные пятна. А в душе росла паника. Официанты не отставали от фанатов и один за другим подходили с блокнотами и телефонами. Их я различала по черным передникам.

Возможно, они улыбались. Наверняка смотрели на меня с восхищением. Но я видела только бесконечную картину Пабло Пикассо – единственного художника, которого я могу спокойно воспринимать. Потому что у людей на его картинах нет лиц. Вместо них гротескные, разделенные на цветные сегменты, страшные маски, обрамленные волосами. Главное: они лишены красоты, гармонии и целостности. То есть, всего того, что я не воспринимаю в человеческих лицах.

– Господи, прости меня за неблагодарность, но когда же это закончится? – мысленно взмолилась я, чувствуя себя героиней клипа Энни Леннокс «Никаких больше «Я люблю вас».

Родя часто говорил мне, что этот клип снимал человек с моей болезнью для таких, как я. Искаженные лица, театр абсурда, гротескные маски. Так много монстров вокруг!

Чувствуя, что схожу с ума, я сбежала на балкон и затаилась за большущей кадкой с лимонным деревом. Тонкий цитрусовый аромат вместе с прохладным и пряным итальянским воздухом немного успокоили меня. Я закрыла глаза, посчитала до десяти и глубоко вздохнула. Паника начала отступать.

– Это просто люди. Ты им нравишься, – шептала я себе. – Поэтому они хотят общаться. И они не виноваты, что ты больна. Нет никаких монстров. Дыши, Ника, просто дыши!

Там за деревом меня и нашел муж.

– Попей, дорогая, – он протянул мне бокал коктейля.

Я залпом осушила его.

– А теперь пойдем танцевать, – он взял меня за руку. – Сегодня ты должна уйти в отрыв. Это твой вечер. Не прячься. Пусть все видят, какая ты у меня красавица и умница. Ты же Ника – богиня победы. Расправь крылья и наслаждайся честно завоеванными трофеями.

От его рук шло тепло. От него веяло заботой и пахло дорогим парфюмом, который я сама же ему и подарила. По телу разлилось приятное тепло. И я едва не поддалась на уговоры. Но в последнюю минуту всё же прошептала: