Старик замолчал, давая возможность поразмыслить, кое-что понять. И не зря! Кажется, соображалка завертелась в правильном направлении!

Раньше я считал свои постоянные «удивления» чем-то естественным и нормальным. Многое поражало воображение, казалось странным, ко многому приходилось привыкать. И, наоборот, – многое было само собой разумеющимся. То есть, проще говоря, внутри уже было представление о том, каким должен быть правильный, привычный мир. А откуда я мог взять какое-то представление о «правильности – неправильности» миро устройства? Только из своей жизни, начисто изгладившейся из памяти!

Значит, когда-то меня окружал мир, где вагоны обязательно тянет локомотив, а в холодильнике продукты не появляются сами по себе, да к тому же еще и горячими. Именно из-за того, что мир поезда не вмещался в понимание привычного, я и сделал вывод (хотя так и не признался себе в этом), что нахожусь в ирреальном мире – то есть в мире с принципами и законами совершенно непривычными и даже противоречащими логике и здравому смыслу. Проще говоря, вывод, что я умер и ныне катаюсь в загробном составе по загробным же землям, напрашивался сам собой.

Действительно, правдой является то, что мы ею считаем. Если бы я попал после этого мира в мир живых, то, вполне вероятно, думал бы, что умер – ведь там все было бы непривычно.

Я улыбнулся этой относительности, еще раз удивляясь, насколько все запутано. Слишком запутано!

Вещий старец вдруг сильно закашлялся. Ему пришлось согнуться, дабы конвульсии, сжимающие легкие, отступили. Когда приступ прошел, он вновь невозмутимо оперся о стену, продолжая беседу.

– Твое прошлое – вот основная загадка и ключ ко всему. Если хочешь открыть ту самую дверь, тебе наверняка придется любыми способами восполнить пробел прошлого. Тебя явно за что-то его лишили.

– Наказание? – догадался я.

– Нет-нет, что ты! Здесь никто никого не наказывает. Я, правда, точно не знаю, кому и зачем нужно, чтобы каждый в этом мире решил свою головоломку, но уверен, это – не наказание. Скорее всего, нам именно так оставляют задачи-маячки, в процессе решения которых мы сможем отыскать путь к двери.

– Хлебные крошки? – больше всего предположение старика походило на сказку про Гензеля и Гретель.

– Скорее, нить Ариадны – путеводная нить, потому что крошки могут быть съедены воронами, без шансов найти выход, а наши задачи никуда не денутся и будут вести нас, пока мы их не решим все до единой.

– Чтобы Вы ни говорили, все равно лишение памяти больше похоже на наказание.

– Ты ошибаешься, – помотал головой старик. – У меня было достаточно возможностей, чтобы поразмыслить над разницей между уроком и наказанием. Поэтому с такой уверенностью и говорю, что нам преподается урок с единственной целью: научить чему-то. Скорее всего, при жизни мы что-то не решили или нарушили какие-то правила. Теперь каждому из нас предоставлена возможность это изменить и лишь затем двигаться дальше. Здесь нужно завершить все, что не смогли завершить там. Я так думаю.

– Завершить? – мысли, осознание, освобождение… Теперь, кажется, все становилось на свои места. Хотя я внутренне и сопротивлялся, но ощущение правдивости услышанного затмевало все сомнения.

– Наши упущенные шансы, – продолжил старик, – недосказанные слова, нереализованные желания или несовершенные поступки никуда не уходят, дожидаясь, когда кто-нибудь, наконец-то, поставит за ними точку. И даже когда придет Конец Времен, и ВСЕ обратится в НИЧТО, останутся лишь наши незавершенности, одиноко болтающиеся в пустоте, в бесконечном ожидании. И именно здесь тебе дан шанс хотя бы раз добраться до конца и увидеть, что находится дальше.