– Думаешь, он сказал правду? – настойчиво спросил Гюстав.

– Правду или нет, какая разница, – отмахнулась Луиза. – Втроем они могут сфабриковать что угодно.

Гюстав судорожно сглотнул. Амалия, притаившись между книжных шкафов, почти не дышала. Стало быть, управляющий высказал какое-то предположение, которое не на шутку перепугало членов семьи Эрмелин. Интересно, что такого он сказал, если все так встревожились? Уж не о том ли были его слова, что мадам Эрмелин умерла не своей смертью?

– Ты сегодня не в духе, – робко заметил Гюстав. – А я так хотел посоветоваться с тобой. Завещание мамы не выходит у меня из головы.

Впервые за все время разговора Луиза улыбнулась.

– Бедный Гюс, – выдохнула она. – Ну что я могу тебе посоветовать? Я ведь знаю об этом столько же, сколько и ты. Одно могу сказать: тетя умерла не вовремя.

– Я никогда не мог понять, зачем она так приблизила к себе Проспера, – сказал Гюстав, краснея. – И теперь, похоже, всем нам придется расплачиваться за это.

И он заговорил об Эжени, которая не находит себе места после смерти матери, о том, как Феликс ее поддерживает, как переживает Кристиан…

– По-моему, больше всех переживает все-таки Проспер, – резко заметила девушка.

– Луиза! – вскинулся Гюстав. – Что ты говоришь? Ты же сама знаешь, что он за человек! И вообще, ему не место в нашей семье!

Его кузина отвернулась. Гюстав вновь принялся доказывать ей, что она заблуждается. Рассудив, что ей нет дольше смысла слушать чужой разговор, Амалия на цыпочках выскользнула из читальни, все еще держа в руке томик Гофмана. «Нет, я была права. В этой семье и впрямь что-то неладно», – подумала она.

Амалия поднялась на палубу. Океан был серый и возле самого окоема почти неразличимо переходил в серое же, покрытое тучами небо.

«Отчего все-таки умерла мадам Эрмелин? Доктор сказал, у нее лопнул сосуд в горле… А что, если он не прав и причина кроется совсем в другом?»

Течение мыслей Амалии прервало появление на палубе Надин Коломбье. Зябко поежившись, она подняла воротник своего пальто, подошла ближе.

– Доброе утро, мадам Дюпон… Вы придете на похороны?

Амалия заверила ее, что придет.

– Мой бедный брат так удручен всей этой историей… – продолжала Надин. – Он был очень привязан к Констанс, знаете ли.

– Констанс? – подняла брови Амалия.

– Мадам Эрмелин, – пояснила сестра управляющего.

– Говорят, она была весьма богата, – невпопад заметила Амалия.

Однако Надин понимающе улыбнулась.

– Чрезвычайно, – важно сказала она. – Она была единственной наследницей госпожи Бежар, которая доводилась ей троюродной бабушкой.

– Разве? – усомнилась Амалия. – Мне кажется, что там вроде был еще один наследник.

Почему-то при этих словах лицо Надин Коломбье стало настороженным, а любезная прежде улыбка превратилась в оскал, наподобие кошачьего.

– Я имею в виду брата мадам Эрмелин, – с удивлением пояснила Амалия. – Ведь Луиза Сампьер его дочь?

– Ах, вот вы о чем! – Надин Коломбье с облегчением рассмеялась. – Разве вы не слышали? Брат Констанс погиб в железнодорожной катастрофе, когда его дочери было всего три года. В это время мадам Бежар была еще жива. Она скончалась одиннадцать лет назад.

Конец ознакомительного фрагмента.