. Если верить Адаму, на монгольской территории уже были построены две генуэзские галеры, которые на веслах спустились по Евфрату в Индийский океан, но соперничающие фракции среди экипажей вскоре обратились друг против друга, и все погибли, не успев отплыть далеко. Семь лет спустя Иордан де Северак, монах-доминиканец, взявшийся основать католическую церковь в Индии, писал своему ордену, вторя призывам Адама послать в Индийский океан корабли, чтобы начать новый крестовый поход против Египта. «Если бы только наш господин, святой отец выслал несколько галер в море, – убеждал он, – какое благо бы это принесло! И какой урон и разрушение султану Александрии!» [210] Он ненадолго вернулся в Европу, чтобы реализовать свой план, и в 1329 году папа римский послал его в Индию епископом, но если верить слухам, вскоре по возвращении доминиканца забили камнями.

Приблизительно в это же время итальянский государственный деятель Марино Санудо Торселло составил подробнейшее руководство по возрождению крестовых походов [211]. К нему прилагалась подробная, пусть и неточная карта, и оно тоже выступало в пользу блокады с моря. На утрату последнего христианского порта в Святой Земле папство ответило запретом всяческой торговли с исламским миром, но вскоре Рим стал даровать разрешения европейским купцам в обмен на щедрые пожертвования. Санудо убедительно доказывал, что, обменивая богатства Европы на пряности, христианские купцы субсидируют войны ислама с христианскими армиями. Вполне очевидно, подчеркивал Санудо, что одних только военных экспедиций недостаточно для того, чтобы выбить мусульман из Святой Земли. Для этого требуется тотальное эмбарго на торговлю, подкрепленное угрозой отлучения от церкви и галерными патрулями; блокада нанесет турецкому султану смертельный удар, поскольку его богатства проистекают из контроля над торговлей пряностями. Крестоносный флот тогда мог бы подняться по Нилу и завершить дело. Со своей новой базы в Египте рыцари могли бы, заключив союз с монголами, напасть на Палестину и вернуть Иерусалим. Наконец, в Индийском океане был бы создан флот, который контролировал бы по его побережьям население и торговлю. Санудо представлял свой проект двум папам подряд и даже королю Франции, но поскольку план требовал совместных и согласованных действий сварящихся государей Европы, дело закончилось ничем.

Пока истощенные великие державы отметали каждое следующее предложение как очередные полеты фантазии, крошечная Португалия деловито готовилась проложить путь.

На старых mappae mundi – картах мира – не было места для Южного полушария. Вопреки расхожему мнению картографы не считали Землю плоской [212], но просто полагали, что в Антиподах, землях ниже экватора, никто не живет. Сам экватор повсеместно считался кольцом из языков пламени, а поскольку Ноев ковчег пристал к горе Арарат на севере, трудно было себе представить, как люди могли добраться на юг. Кроме того, они оказались бы недостижимы для слова Божия, которое, как утверждалось в Новом завете, разошлось по всей земле [213].

Когда картина мира пошатнулась и рухнула, картография претерпела революцию. Десятилетиями средневековые карты были причудливым смешением средневекового и современного: основанные наполовину на удивительно точных схематичных рисунках мореплавателей-каботажников, наполовину полнящиеся черными великанами, поедающими белокожих чужеземцев, или женщинами-рыбами, которых называли сиренами. Когда передовые картографы начали искать более надежные сведения об отдаленных регионах земного шара, они, как это было со многим в эпоху Ренессанса, возвращались к античности.