«Горе и ярость поселились в моем сердце, – писал в душевных терзаниях один тамплиер, – укрепились так прочно, что я едва смею оставаться в живых» [86].

«Казалось, Господь пожелал поддержать турок к нашему урону… О, Господь Всемогущий… увы, королевство Востока утратило так много, что ему уже не подняться больше. Они превратят в мечеть монастырь Пресвятой Девы, и поскольку кража угодна Сыну ее, кто будет над этим плакать, подчинимся и мы тоже… Любой, кто желает воевать с турками, безумен, ибо Иисус Христос больше с ними не воюет. Они завоевали, и они будут завоевывать. Что ни день они преследуют нас, зная, что Бог, который бодрствовал, ныне спит, а Мухаммед прирастает силой».

Хотя Людовика выкупили за астрономическую сумму и позднее канонизировали, некоторые святые воины утратили всяческую надежду и перешли на сторону мусульман.

Когда последние твердыни крестоносцев вот-вот должны были пасть и тысячи христианских беженцев осадили побережье Палестины, казалось, только чудо способно спасти Европу от поглощения исламом.

И в этот момент на Восток ворвалась орда свирепых всадников.

Изо всех вторжений кочевых племен, волнами накатывавшихся на запад через Азию, приход племен, объединенных Чингисханом, оказался не только самым неожиданным, но и самым опустошительным. В начале XIII века военная машина монголов прокатилась по Китаю, повернула на запад и выжгла себе дорогу через Иран и Кавказ. Всадники пронеслись через Русь в Польшу и Венгрию, где стерли с лица земли внушительную европейскую армию, в рядах которой были большие отряды тамплиеров и госпитальеров. В 1241 году они дошли до Вены – и внезапно растворились так же быстро, как появились, отозванные домой смертью своего великого хана [87].

Европа, убежденная, что Апокалипсис уже близок, в последний момент получила передышку. Исламскому миру повезло меньше. Там монголы остались, а в тех областях, по которым неудержимо прокатывалась орда, лежали тлеющие руины бесчисленных великих городов.

Халифы еще укрывались в своих багдадских дворцах, когда у их ворот объявилось новое бедствие из степей. В 1258 году монголы разграбили Багдад и внезапно положили конец пяти векам правления Аббасидов. У победителей было табу на пролитие королевской крови, поэтому последнего халифа закатали в ковер и до смерти затоптали лошадьми. Багдад сожгли, его население вырезали, его дворцы разграбили и превратили в руины. Ирригационную систему, превратившую Месопотамию в один из самых плодородных регионов мира, разрушили раз и навсегда, и земля, более пяти тысячелетий служившая колыбелью цивилизаций, лежала разоренная и опустевшая.

Исламская цивилизация так и не оправилась от этого удара. Реакцией многих мусульман на потрясения стал уход в себя: это было время вертящихся дервишей, мистиков, превративших ощущение изгнания и отчужденности во внутреннюю битву, способ избавиться от эгоистического эго ради того, чтобы раскрыть безграничное божественное начало. Пока одни смотрели внутрь, другие оглядывались назад. С утратой накопленных за столетия знаний, последовавшей за уничтожением бесчисленных библиотек, улемы (так собирательно называют мусульманских богословов) отошли на позиции консерватизма, искавшего стабильности в фундаментализме. Ранняя готовность ислама жить бок о бок с иудаизмом и христианством была окончательно отброшена, и теперь улемы учили, что всех чужеземцев следует держать под подозрением, и немусульманам воспретили посещать Мекку и Медину.

К середине XIII века силой боевых топоров, скимитаров и луков монголы построили крупнейшую лоскутную империю, какую только знал мир. Осажденные крестоносцы, цеплявшиеся за остатки своих былых государств, начали видеть во врагах своих врагов потенциальных союзников и десятилетиями питали надежды выковать опоясывающий мир монголо-христианский альянс против ислама. Монголы сами предложили совместно напасть на Египет, которым правила теперь военная каста мамлюков, династия солдат-рабов турецкого происхождения, изгнавшая потомков Саладина. Однако крестоносцы настаивали, чтобы монголы крестились, прежде чем христиане пойдут с ними на битву, и еще одна удачная возможность была утрачена из-за непримиримости Запада. В результате многие монголы обратились в ислам и восстановили разрушенные ими же города с еще большим размахом. Губители цивилизаций, монголы оказались на удивление способными управляющими, и на протяжении столетия Pax Mongolica, или «Монгольский мир», господствовал во всей Азии.