– Почему?

– Ну… Если человеку все позволять, то он мигом распускается. А Елена Константиновна очень уж с ним носится. А он пьет. И вообще…

Контуры семьи Ярославцевых стали четче. Слабохарактерный пьющий сынок, отец – вероятно, под каблуком у жены, раз до сих пор не удосужился повлиять на Коку. И если Елена Константиновна ведет счета, то она действительно должна быть главной. Шляпный магазин… модистка… Стоп, а к чему Ярославцевым так любезничать с одной из своих служащих? Даже если она делает отличные шляпки…

– Они часто приглашали вас на дачу?

– Нет. В первый раз.

Опалин насторожился. А чего вы хотите? Человека приглашают на дачу, фактически выманивают из Москвы, в его отсутствие объявляют мертвым, захватывают жилплощадь…

– Скажите, – осторожно начал он, – а Ярославцевы как-то объяснили, почему…

– Да что там объяснять, – вздохнула Маруся, пряча платочек в затейливую вышитую сумочку, явно созданную своими руками, – Кока же! Ну, то есть мне так показалось, что меня пригласили ради него.

– В смысле, у вас с ним…

– Нет, нет, нет, – решительно перебила Маруся, поводя мощными плечами, – у меня с ним ничего нет. Ясно? Но я не знаю, может, Елена Константиновна вбила в голову, что я могу как-то… ну… на него повлиять. Она меня все хвалила – ах, вы столько работаете, а как же вы отдыхаете? А танцы? А выпить? И как узнала, что я не пью совсем, то есть вообще, у нее сделался, знаешь, такой задумчивый вид… Ой, ничего, что я на ты?

Опалин сказал, что ничего не имеет против, и при этом самую малость покривил душой. С «ты» и «вы» у него были сложные отношения, в которых он и сам хорошенько не успел разобраться. Он вырос в среде, где слово «вы» при обращении к собеседнику употреблялось редко. Эпоха вроде бы тоже была за «ты», причем самым решительным образом. И все же Ванечка нет-нет да ловил себя на том, что ему куда больше по душе, когда к нему обращаются на «вы». Во-первых, он вырастал в собственных глазах; во-вторых… Но кроме этих первых, вторых и сотых соображений, были еще неписаные правила по работе со свидетелями. Не стоит настраивать свидетеля против себя – по крайней мере, до того момента, когда он выложит все, что знает. И поэтому Ванечка улыбнулся и объявил, что все в порядке.

– Напрямую Елена Константиновна мне ничего не говорила, но я думаю, что у нее возникли планы насчет меня и Коки, – быстро продолжала Маруся, преданно глядя на собеседника. – И она меня пригласила на дачу, чтобы посмотреть, как мы с ним поладим. Она мне все жаловалась, что у него все время какие-то девушки неподходящие. Мне показалось, что это все было неспроста, но у меня-то самой дачи нет, вот я и решила – какая разница, что у Елены Константиновны на уме, зато я хоть отдохну немножко. Отдохнула, называется…

Опалин вынужден был признаться себе, что все это выглядело не слишком убедительно. И приглашение странное, и предлог, прямо скажем, наполовину додуман потерпевшей. И вообще…

– Скажи, кто-нибудь из Ярославцевых бывал у тебя дома?

– Нет.

– Но они знают, где ты живешь?

– Конечно.

– Как фамилия управдома, который тебя выписал?

Оказалось, что его зовут Галактион Червяков. Из слов Маруси выяснилось, что помимо того, что управдом перетащил всю свою родню в Москву и приставал к какой-то Таське из двенадцатой квартиры, его подозревали в растрате, но доказать ничего не смогли.

– Червяков или эта, как ее – Брындина, которая заняла твою жилплощадь, могут быть как-то связаны с Ярославцевыми?

Маруся вытаращила глаза. Только сейчас до нее дошло, куда клонит собеседник.