Я все больше и больше мрачнела, наблюдая, как вечерний сумрак неуклонно сгущается в углах комнаты. Мой обостренный от волнения слух напряженно ловил каждый шорох, каждый скрип рассохшейся от времени половицы или ступеньки. Но, увы, среди этих обычных звуков не было того, который я так надеялась услышать.

Я сидела на самом краешке той огромной кровати, на которой очнулась после похищения. Видимо, именно эту комнату Арчер выделил для моего проживания. По крайней мере, после неприятного происшествия с Ульрикой он привел меня именно сюда и смущенно попросил побыть здесь некоторое время, при этом не потрудившись объяснить, чем намерен заняться в мое отсутствие. Я не успела возразить или что-нибудь спросить. Один миг – и Арчер исчез, привычно спрятавшись в тенях.

Стоило признать, такой способ передвижения моего нового приятеля и вроде как будущего супруга начинал раздражать. Только я открою рот, чтобы потребовать объяснений, как его уже и след простыл.

Естественно, я не собиралась покорно сидеть и ждать не пойми чего. Я сразу же подскочила к двери, но, увы, тут поджидало очередное разочарование – меня самым наглым образом заперли. Я с силой дернула за ручку, убеждаясь в этом, потом не отказала себе в удовольствии несколько раз хорошенько двинуть ногой по двери, да так, что с потолка на меня посыпалась мелкая пыль известки.

Неполную минуту я боролась с искушением разбить окно и завопить во всю мощь легких, призывая на помощь храброго рыцаря, должного освободить меня из лап коварного дракона. Но затем по здравом размышлении отказалась от этого. Странное дело, но я сама не могла решить, что именно меня расстроит сильнее: если кто-нибудь явится на отчаянный призыв о помощи и спасет-таки слабую девушку, или же если мои крики о помощи проигнорируют.

Подобная мысль до такой степени удивила меня, что несколько минут я молча простояла около запертой двери, силясь разобраться в собственных чувствах. Я не хотела возвращаться домой, это совершенно точно. Но при этом не предполагала, что мои родители способны на столь вопиющее проявление равнодушия. Как-никак я все-таки была их единственной дочерью. Неужели им настолько плевать на меня, что они даже не заметят моего похищения?

Я рассерженно заметалась по комнате. Подол платья от моих размашистых шагов путался в ногах, заставляя меня злиться еще сильнее. Эх, где же мои любимые штаны и рубаха? Да, девушкам из приличных семейств не пристало одеваться, как сорванцам, но с другой стороны – и волосы им коротко не стригут.

Я задумчиво провела рукой по колючему ежику на своей голове и внезапно с силой сжала кулаки. В этот момент желание вернуться домой стало невыносимым. Нет, не для того, чтобы вновь терпеть нелюбовь и безразличие матери. Я хотела еще раз увидеть ее, чтобы высказать в лицо все, что о ней думаю. Хотя бы раз позволить своим чувствам взять верх и выхлестнуть весь тот яростный водоворот эмоций, которые породили во мне ее отстраненность и вечная холодность.

«Зачем? – удивился внутренний голос. – Надеешься, что она устыдится своего поведения и зальется слезами, вымаливая твое прощение? Полно тебе. Ты всегда для нее была обузой. Смирись с этим».

Смириться? Я зло цыкнула сквозь зубы. Ну, пожалуй, с равнодушием родительницы мне действительно придется смириться. При всем своем горячем желании я не смогу заставить ее полюбить себя. Но вот с самоуправством Арчера надо что-то делать! Если нам действительно суждено пожениться, то он с самого начала обязан уяснить, что не имеет никакого права меня запирать! В конце концов, я не его боевой трофей! Я – личность, а не какая-то там игрушка, которую можно в любой момент, как надоест, кинуть в чулан.