– Повтори, кто я? – наклонившись ко мне и сверкнув глазами, проговорил предвкушающим тоном боевик.

Руками уперся по обе стороны, отрезав даже маломальскую возможность спастись бегством. Знаете, как-то не думаешь в такие моменты о гордости, и резкие слова повторять не хочется. Мне бы подобрать тетрадки с конспектами, да деру дать. А некуда. Придется за заковыристые выражения отвечать.

– Я не хотела, – решила покаяться.

Мне не трудно, а там глядишь, и в покое оставят.

– Не хотела, что? – пристальный взгляд глаза в глаза.

– Обидеть не хотела, – судорожно сглотнула.

– Обидеть можно, если ты едкую правду сказала, – заметил Нейтон, – Обидную, но правду. Получается, что ты либо меня, в самом деле, считаешь «толстоногим слизняком», либо хотела оскорбить, кидаясь грубыми словами. Какое из этих предположений верное?

– Во, завернул! – восхищенно произнес кто-то из боевой пятерки.

Я бессмысленно хлопала глазами, пытаясь собраться с мыслями, чтобы вежливо ответить, и то открывала рот, то закрывала, не издавая ни звука.

– Логику будешь проходить на пятом курсе, лягушонок, – обидчик радостно рассмеялся, наблюдая мою обалдевшую физиономию, и взлохматил коротко стриженые волосы.

Понятия не имею, откуда взялась ассоциация меня с лягушонком, но с тех пор данное прозвище приклеилось намертво. В академии полное имя и фамилию знали исключительно учителя, а для остальных студентов я была Лиси-лягушонок.

И тем обиднее, что Нейтон уже покинул стены академии, а мне оставшееся время до выпуска приходилось выслушивать шуточки.

С той поры я повзрослела, поумнела и придумала множество красивых ответов на каверзный вопрос. И все же встреча в департаменте безопасности с боевиком оказалась стрессом. Снова замерла, глупо вылупившись на возмужавшего парня, и опять не могла произнести ни слова. Спасибо Щюр взял инициативу в руки и провел первые переговоры с Лекрамом, от чьей подписи на документах, в том числе, зависело будущее предприятия.

Позже я справилась с охватившим волнением, даже смогла связно ответить на вопросы, а вскоре злость на придирки со стороны департамента при общении вообще затоптали ростки робости в моей душе. Нам приходилось пробивать разрешения с боем, но мы справились.

Лекрам устраивал нам проверки, тесты, внештатные ситуации, стараясь подловить. Но не могу сказать, что он старался по злому умыслу. Нет, он даже сочувствовал, если ситуация выходила из-под контроля и подсказывал пути решения. Кстати, сигнал тревоги в департамент его идея. Вроде как бывший боевик, а ныне начальник одного из отделов переживал за молодого предпринимателя. Угу, старший товарищ, готовый учить уму-разуму.

Однажды мы даже в кафе забежали и за столом обсуждали один из спорных моментов. Заказали по стандартному обеду из меню, не отрываясь от спора. Вот тогда-то и случилась неловкая ситуация.

Увлеклись настолько, что даже руками размахивали, когда тыкали карандашами в схему сигнализации и перетягивали многострадальный лист друг у друга.

– А я иду и вижу вас окне, – пропел мелодичный женский голос.

Остановленные на всем скаку обсуждения, оба вытаращились на нечаянную свидетельницу нашего перекуса. Высокая шатенка с роскошными локонами, одетая по последней моде из дорогих магазинов, смотрела на нас и вежливо улыбалась. И если о стоимости гардероба могла догадываться, то мне был известен ценник сумочки, висевшей на согнутой руке незнакомке.

Помнится, как-то прогуливалась в центре города и засмотрелась на витрину модного магазина, где выставили аксессуары. Добрые продавцы не поленились крупным шрифтом оповестить, насколько покупательница разорит свой или чужой карман, приобретая новинку сезона.