– Миленькая ты моя! Где же ты целый день-то шастала? Нам скоро с женихами знакомиться, а на тебе лица нет. Бледная вся!

– Сейчас приму душ и порозовею.

– И покушать! – засуетилась тетка. – Покушать нужно! А где твоя вторая девочка? Кира, так ее зовут? Что же ты ее к нам поужинать не позвала? Она ведь одна живет? Наверное, вечно на диете. Худая как щепка! Звони ей. Пусть приходит.

– Она не придет.

– Вот жалость! А я и супчика с куриными потрошками сготовила! С картошечкой, с вермишелькой. Да ты глянь! Это же прелесть какая, а не вермишелька! Вся звездочками. Крохотными-крохотными! Я целые две тарелки съела, до того вкусно оказалось.

Но Леся не хотела вермишельки. Она хотела привести себя в порядок. Смыть следы усталости и уложить волосы. Но от супа открутиться не удалось.

– Вкусно? – допытывалась у племянницы тетка. – Ах, жалость какая!

– Что тебе жалко?

– Девочку твою жалко. Подружку. Ведь и без ужина останется. И на корабль с нами не попадет. Я же про нее подумала, когда на рынок за курочкой моталась и заодно билеты нам с тобой купила.

– Тетя, а откуда ты узнала, где их нужно покупать? И откуда знала, что они такие в природе вообще существуют?

Но тетка Дуля отвела глаза.

– Да это не важно, Лесенька.

– Ты что, рекламное объявление увидела?

– Вот именно! – обрадовалась тетка. – Рекламу увидела!

– Все равно не понимаю. Какая реклама, если у них билеты влет расходятся?

– И я к чему веду! – воскликнула тетя Дуля. – Я ведь и на твою подружку рассчитывала. Да не оказалось в кассе трех билетиков. Только два! Тебе и мне!

– Не переживай, тетя. Кира себе уже купила. В другой кассе.

– Да ты что?! Вот хорошо! А то я уж думала ей свой билетик отдать. Отправить вас, так сказать, на разведку. Вы обе девушки молодые, видные да энергичные. Все там разузнаете хорошенько. А мне самой, если уж вам понравится, в следующий раз поехать. А теперь вот как хорошо получилось! И вы поедете! И мне не так страшно будет!

И как после такого вступления Леся могла обидеть тетку? Она даже не стала искать злополучный билет, который жестокая Кира поручила ей отнять у тетки. Леся вздохнула и отправилась в ванную. Однако очень скоро ей пришлось о своем благородстве горько пожалеть. Очень, очень скоро. Буквально в тот момент, как она вышла из ванной комнаты.

Выйдя, Леся застыла на месте, увидев перед собой нечто огромное, красное и переливающееся словно жар-птица.

– Что это? – ахнула она.

Красное и мерцающее повернулось. И Леся с содроганием увидела очень довольное лицо своей тетки. Она улыбалась племяннице широко и приветливо.

– Лесенька, как тебе мое новое платье?

– Просто нет слов! – выдавила Леся, у которой в самом деле слов не было.

Платье было просто кошмарное. На него пошло не меньше десяти метров ярко-алого шелка, который весь искрился и переливался благодаря нашитому на него бисеру, стеклярусу и каким-то золотым нитям. Так вот чем занималась ее тетка, когда Леся пришла домой. Украшала свое платье!

– Красиво получилось? Я его своими руками сшила.

– Ох!

Сидели эти десять метров жесткого шелка на родной Лесиной тетке с изяществом консервной банки. Огромных размеров. Красной. И обильно украшенной золотом.

– Не будет мне в нем холодно? Может быть, шаль накинуть?

Затуманенным глазом Леся увидела, как ее тетка набрасывает нечто пестрое на свои шикарные белые плечи, оставшиеся обнаженными в этой конструкции из ткани и бисера. При ближайшем рассмотрении пестрым оказалась тонкая шаль в трогательных гномиках. Тетке с ее монументальностью гномики были решительно противопоказаны. А в сочетании с красным платьем они выглядели хуже не придумаешь.