Мы с Фомкой замолчали, осмысливая сложившуюся воедино информацию, но что-то не давало мне покоя. Тогда я прокрутила в голове последнюю встречу с Артуром и все сказанные им слова. Если отбросить в сторону коронные заигрывания артефакта и его несусветную наглость, то одна фраза могла показаться необычной. Он сказал: «Когда я оказывался здесь прежде». Ведь на мою комнату намекал, а не на ванную. Артефакты вообще не моются, особенно духи, они и без воды отлично сияют. Что, если это загадочное чудо кто-то приносил в гостевую спальню? Притормозив на дорожке и ухватив Фомку за локоть, я развернула напарника к себе лицом.

– Пардоньте! – выкрикнул гигант, случайно съездив локтем по лицу пытавшегося разминуться с нами вельможу. Тот скоренько прижал к разбитому носу белоснежный платок и быстрее ветра помчался дальше.

– Фом!

– Чего?

– Надо выяснить, кто из гостей недавно останавливался в комнате, где я сейчас живу.

– Куда этот артефакт делся, когда он так нужен? – вопрошала я у стены.

Савсен Савсенович с ног сбился, разыскивая информацию о неуловимом духе. Собирал ее буквально по крупицам. За сто лет народ привык думать, что артефакт находился в королевской сокровищнице всегда.

– Да где тебя носит, вредина? – топнула я ногой.

Последовавший за этой фразой стук в дверь явился ответом на вопрос, но, естественно, по ту сторону оказался вовсе не вредина, а мой незаменимый напарник.

– Ну что?

Всплеснув руками, словно огромными крыльями, Фомка бухнулся в кресло, отчего оно жалобно заскрипело.

– Да ничего толкового пока. Вот если бы меня выпустили из дворца, я бы тоже навел справки, а так Савсенович один там крутится, пока мы с тобой здесь это дело распутываем.

– Фом.

– Чего?

– А что за награда обещана королем за успешное выполнение задания?

– Желание.

– Какое желание?

– Любое, но в пределах разумного.

– Вон как.

– Ага.

– Фом, а как ты думаешь, можно наносить артефакту увечья вместо обещанной награды за его нахождение?

– Сомневаюсь.

– Очень-очень жаль. Это могло послужить мне дополнительным стимулом.

– Да найти бы его, – с досадой высказался напарник. – Савсен Савсенович ругается – как только покажется, что конец клубочка в руках, все ниточки обрываются. Будто нарочно информацию о духе подчистили.

– Может, сам дух?

– Да он же дух!

– Кто-то мог сделать это для него. Ему всего-то стоило что-нибудь этакое предсказать, и вот уже нужный человек помчался заметать следы там, где артефакт их оставил.

– Думаешь, не хочет, чтобы мы его отыскали?

– Возможно, и не хочет, однако развлекаться за наш счет это ему не мешает. Тебе вон тумаки достались, а мне счастье лицезреть эту сиятельную сволочь во всех неподходящих местах.

– Подсказку хотя бы оставил… – вздохнул Фома. – Может, снова в библиотеке порыскать?

Я собиралась ответить, но в дверь очень вежливо постучали, просто вежливо-превежливо.

Когда отворила, обнаружила по ту сторону «обожавшую» меня чопорную экономку, на лице которой сейчас можно было квасить капусту – такое оно было кислое.

– Госпожа сыщица, время десять вечера, а у вас в спальне, – дама понизила голос до зловещего шепота, – мужчина!

– Мм… – Я обернулась, оглядела спальню внимательным взглядом, даже чуток склонилась, чтобы заглянуть под кровать.

– Да нет у меня мужчин.

Дама зашлась в приступе праведного гнева, а потом дрожащим перстом указала на кресло.

– Господин Фомантий еще не соизволил покинуть ваши апартаменты. Это дворец, смею напомнить, здесь воспитывается ее высочество, здесь царствуют строгие нравы…

– Угу, и голые артефакты, – пробурчала себе под нос, слушая эту тираду.