– И как Рон? Правда, что в тихом омуте черти водятся? – выкрикнул кто-то из отдела маркетинга.

– У меня тоже всегда была фантазия – переспать с училкой! – поддержал шуточки его приятель.

Конечно, если человек носит очки, он автоматически походит на учителя. Что за стереотипное мышление?

С одной стороны, мне были неприятны их насмешки, но, с другой, на меня впервые кто-то, кроме Рона, обратил внимание из издательства. Может, став заметной для сотрудников, заслужу интерес Себастьяна? Но вдруг он подумает, что я уже занята и, как достойный мужчина, не будет рушить чужие отношения? Или запрет возбудит его ревность? Да, конечно, Милли, мечтай дальше, Себастьяну просто нет до тебя дела.

– Может, пойдем отсюда? – услышала я вопрос Рона. Он весь скукожился, как гнилой огурец, словно получал не словесные удары, а физические.

– Но я еще не доела, – указала на почти полную тарелку овощного салата.

– Тогда доедай, а мне нужно идти, – парень резко вскочил из-за стола и покинул кафе под язвительные комментарии коллег.

Быть брошенной для меня не впервой, но сейчас было особенно обидно, потому что оставил одну не просто парень, а друг. И кто говорит, что сексом дружбу не испортишь, глубоко ошибается.

По возвращению в офис Рона там не обнаружила. Неужели он отсел от меня, как от прокаженной? Хотя вещи вроде на месте, только стол пустует.

– Милли! Сделай копии этих черновиков и оцифруй! – Кимберли бросила мне под нос стопку потрепанных тетрадей.

– Что это? – спросила я.

– Заметки одного знахаря, он живет в хижине в лесу. Народная медицина сейчас очень популярна, – объяснила противная коллега.

– Это же твоя работа, – скромно напомнила я.

– Себастьян поручил сделать это тебе. Разве ты хочешь его разозлить?

Скорее всего, Кимберли манипулировала моими чувствами к боссу, которые, точно, не скрылись от ее пронырливой сущности. Однако отказать после упоминания любимого имени я не смогла.

Со стопкой макулатуры я отправилась в копировальный центр, находящийся на нашем же этаже. Заметки назывались «Пятьдесят лет среди деревьев» и вызвали мой тяжелый вздох при осознании, сколько же, наверное, знахарь накатал страниц за столь долгий срок.

Выполняя чужую работу, я ругала себя за то, что не умею отказывать. Делала это не из-за того, что боялась обидеть человека, а, наоборот, боялась, что он обидит меня. Всю жизнь я писала сочинения за одноклассников, чтобы они не издевались надо мной из-за очков и в целом несуразной внешности, теперь угождаю выросшим подростком. Когда уже это закончится?

Снова и снова нажимая кнопку на аппарате, я все больше ненавидела свою жизнь. Хотелось выбросить ее в унитаз и смыть в канализацию. Вдруг дверь открылась, сейчас кто-то из сотрудников начнет ругаться, что слишком заняла сканер на сто часов.

– Рон? – удивилась я появлению молодого человека, он не часто отлучался в копировальный центр, – Тебе нужно сделать копии?

Парень не ответил, вместо этого вплотную подошел ко мне и страстно поцеловал. Наверное, он рассчитывал, что неожиданная настойчивость меня взбудоражит, но сейчас она разозлила. Я была занята, и, если не сохраню данные, все придется начинать сначала.

– Не сейчас, – попыталась оттолкнуть я коллегу, но его это не остановило.

Рон начал задирать мою юбку, прижав меня к копировальному аппарату. Тот вырубился, издав прощальный стон. Я разозлилась еще больше, не желая снова торчать тут кучу времени, выполняя чужое задание.

– Прекрати, Рон! – приказала я.

Он продолжал тянуть ко мне руки. Ему удалось расстегнуть блузку и оголить одну грудь. Это уже начало походить на домогательство. Я с силой оттолкнула парня, меня поразило его поведение.