Мало того что Лина ярко и вполне естественно улыбается мне, что на неё никак не похоже, так ещё ни на какую несчастную пленницу и уж тем более замученную бедняжку она и близко не походит. Как и на себя — тоже. Это странно, но я даже не сразу её узнаю.

Лина всегда казалась мне красивой — будь она в пацанском тряпье или же изнеможённой, бледной худышкой, но сейчас я в прямом смысле дар речи теряю от её сногсшибательной красоты.

За всё то время, что я её не видел, изящная фигурка дикарки приобрела более сочные, аппетитные формы, лицо вернуло себе живость и здоровый цвет, обычно волнистые волосы вплоть до талии спускаются блестящими ровными прядями, а сама она в целом прямо-таки расцвела, как грациозная роза, с лепестков которой мне теперь хочется пылинки, сука, сдувать.

Вот же чёрт! Начинается, бля*ь… А точнее, ещё больше ухудшается. Минута не прошла, а я уже плыву, как масло в сковородке, всего лишь от взгляда на неё. И следом едва не шиплю от резко нахлынувшего в теле жара, когда Лина делает медленный оборот вокруг своей оси, показывая мне со всех сторон свои соблазнительные изгибы, выгодно подчеркнутые элегантным платьем.

Кремовая ткань немного не доходит до колен, с широкими бретелями и скромным декольте, которое с лёгкостью можно сделать в разы откровенней или вовсе раскрыть полностью с помощью дразнящей молнии во всю длину платья.

Расстегнуть. Выбросить тряпку нахрен. Развернуть девчонку задом. Пройтись языком по каждому её позвонку. Достигнуть попки. Сжать. Смять. Отхлестать. Расцеловать. Проникнуть. Умереть от кайфа.

– Тебе нравится? – вырывая меня из секундного погружения в мир моих фантазий, спрашивает Лина и в ожидании ответа смотрит на меня с искренним интересом.

Но, увы, по моему бесстрастному лицу ей никак не прочесть, что мне не просто нравится. Я в полном ауте от её непривычного для дикарки образа светской львицы, а член мой сейчас разорвёт ткань брюк в желании отыметь её в этом платье и без, припечатав к окну, к стене, усадив на стол, бросив на диван, нагнув... ну, в общем, вы поняли. И это настоящая трагедия, потому как я совсем не уверен, что всё это уже могу с ней сделать, не навредив ей.

– Вполне, – прочистив горло, нейтральным тоном отвечаю я.

– Вполне? – Лина удивлённо изгибает бровь.

Мягкая улыбка играет на женских губах, но я чувствую, что кошка осталась неудовлетворённой моей сухой реакцией.

Ну-ну! Сухой... как же!

– Ты хочешь услышать что-то ещё? – сверлю её миловидное лицо изучающим взглядом, до конца не разбирая, что в нём не так.

– Хм... – на короткое мгновение задумывается дикарка, хитро прищурив глаза. – Да нет, не хочу. Вполне, так вполне. В следующий раз буду лучше стараться, чтобы поразить тебя, – без тени ехидства заявляет она, чем как раз таки знатно поражает меня.

– А ты правда старалась? – мои брови непроизвольно взлетают вверх.

– Конечно. – Лина делает пару шагов ближе ко мне, не разрывая зрительного контакта. – Каждый день старалась.

Вот же лгунья! Опять в своём репертуаре! Но должен признать: роль пай-девочки она играет сейчас безупречно. Даже не к чему придраться. Нигде фальши не нахожу.

– Каждый-каждый? – скептично усмехаюсь.

– Да. – Кладёт руки мне на плечи, взгляд спускает к губам.

Какого чёрта?!

– Ждала меня?

– Круглосуточно. – Смотрит прямо в глаза.

– Даже так?

– Даже так. И днём, и ночью. – А теперь на губы, кончиком языка проводя по своим нежно-розовым.

– Чтобы поразить?

– Поразить… и не только. – Вновь в глаза. Пристально. Подолгу.

– Соскучилась?

– Очень. – Опускает взор вниз на мою рубашку, забираясь руками под пиджак.