Проклятье, Алиса! После трехлетнего целибата, облома и эротического сна немудрено, что меня будет так сильно колбасить от находящегося рядом со мной привлекательного самца.

Самца. Тьфу, блин! Ещё в реальности мне не хватало животного разнообразия.

– Алиса, все в порядке? – Павел прикоснулся костяшками пальцев к моей щеке, влезая в мои мысли.

Только сейчас до меня дошло, что достаточно долгое время мы продолжали стоять в лифте/

– Мы… мы застряли? – удивленно уставилась на мужчину, пытаясь заставить работать свой мозг.

Словно в подтверждение произошел резкий толчок, отчего я непроизвольно вскрикнула и вцепилась мертвой хваткой в Павла.

Почему-то, когда лифт пошатнулся, я вдруг ощутила небывалый ужас, словно сейчас сорвусь в пропасть. Словно снова попала в свой кошмар, что снился в канун расстроенной свадьбы. Какое-то проклятие Соколовского, не иначе. Стоит вспомнить о паршивом предателе, как в жизни начинается странная канитель.

Лифт дернулся еще раз и полностью замер. Вместе с тем свет, вспыхнув ярче, полностью погас. Поежившись, я невольно всхлипнула. Что может быть страшнее, чем застрять в кабине лифта в районе двадцатого этажа? Застрять в темной кабине с толпой незнакомых людей.

– Сети нет, – буркнула какая-то девушка.

– Ну вот, пожрали, называется, – проворчал мужской голос.

Жратва – это все, о чем могут думать люди, чья жизнь буквально висит на тросе (или на тросу?)?!

Мне стало одновременно мерзко, обидно и душно. Кожа начала зудеть, а непрошенные слезы оросили щеки. Но я боялась отнять руки от чужого пиджака, словно это была единственная точка моей опоры.

На мою поясницу легла ладонь. Павел притянул меня еще ближе к себе, словно, пытаясь защитить. Этот жест мужчины стал последней каплей и я, закусив губу, разрыдалась.

– Тшшш, – зашептал в макушку мужчина. – Все будет хорошо, слышишь?

Я слышала, но не верила. Господи, до чего же бесполезную жизнь я прожила! Вот сейчас даже вспомнить нечего, кроме, разве что, тимбилдинга. Те недолгие мгновения, когда я испытывала не только страх, но и крупицы свободы. А остальное время будто и не жила вовсе.

Послушная дочь своих родителей, кроткая невеста неверного жениха, затем – идиотка, сбежавшая неведомо куда, где жизнь свелась к выживанию…

Боже! Вот о чем я мечтала в детстве? Разве я хотела работать долбаным менеджером? Я мечтала петь на сцене. Только отец сказал, что на сцену попадают через постель и он никогда не поддержит потаскуху… А после и мама добавила, что у меня слишком посредственная внешность, я ведь очень любила покушать. Да и Диана говорила, что для сцены нужен талант, а я просто милая.

А еще я мечтала путешествовать! Пляжный отдых? Фу, нет. А вот искупаться в горном озере или забраться на Тадж-Махал… Мотоцикл! Мне хотелось иметь мотоцикл, но… “Дочь, это не твое. Забудь”, – сурово произнес отец, лишь стоило заикнуться об этом.

И семья. Я росла в полной чаше, но представляла себе свою семью всегда иначе… Какая же я никчемная, как и вся моя жизнь, что теперь была под угрозой.

– Тшш, хорошая моя, – продолжал поглаживать спину Павел. – Я тебя не отпущу, не бойся.

Я должна сделать хоть что-нибудь, чтобы не жалеть об утраченном времени.

– Паш, – всхлипнув, подняла голову выше, словно в поисках мужских глаз.

– Ммм? – едва уловимый ветерок обдал мои губы.

“Не думать. Ни о чем не думать”, – давала себе приказ.

Руки нащупали шею, притягивая мужское лицо ближе. И, все-таки, Павел не оставил за мной право выбора, обрушивая поцелуй на мой рот.

Это было… Я не успела понять как, потому что внезапно включился свет и мы отпрянули друг от друга.