Я пряталась в собственном коконе одиночества два дня, в надежде набраться сил и открыть второе дыхание. А вечером в комнату постучала Лиза. Оказывается, Макс приехал. Он ждал меня на крыльце, почему и зачем, сестра не пояснила.

Я накинула кофточку, не взглянула на свое убитое горем лицо, вышла в спортивках и широкой домашней майке, которую однажды стащила у папы из шкафа. Мне нравились мужские вещи, не знаю почему.

– Привет, – произнесла, прикрыв за собой калитку. Хорошо вязаный кардиган накинула, погодка стояла пасмурная, с мрачных нависших туч срывались маленькие капли, разбиваясь об асфальт.

– При… вет, – глаза Макса расширились, скользя по моему, далеко не женственному образу. Даже из дульки торчали ореховые пряди. – Ты заболела?

– Типа того, – поджав губы, я выдала подобие улыбки. – Зачем приехал?

– Не мог дозвониться, и… Эв, я… ну я почитал про твое заболевание, – Демин переступил с ноги на ногу, почесал затылок, а затем поднял на меня глаза, полные решимости, судя по всему. – Фигня же все это. Ну, подумаешь, какие-то зацикленности. Я вон тоже, когда в тачку сажусь, поправляю всегда брелок. Да весь мир такой. – Макс улыбнулся, сделал шаг навстречу, но я выставила ладони перед собой, намекая, что не хочу объятий. Хватит. Заболевание. Заразно. Весь мир такой. Да, отличный боевой набор слов для поддержки. Только они заставляют чувствовать обратное, словно я, в самом деле, неизлечимо больна, на всю голову.

– Я не подхожу тебе, это факт.

– Это глупость! Поехали в кафе, выпьем кофе… ой, ну чай или еще что-то. Поговорим. Если ты не будешь закрываться в себе…

– Тогда что? – я говорила уверенно: когда тебе нечего скрывать, оказывается и нечего бояться. А вот Демин заикался, часто моргал, непонятно, зачем он прикатил к моему дома. Возможно, пытался договориться с совестью, а возможно, что-то еще. Но это была не любовь, и даже не симпатия. Когда ты нравишься человеку, он не видит в тебе недостатков. Для него их не существует. В глазах любимого ты – идеален. Именно это нелепое чувство заставило однажды меня довериться Вишневскому.

– Поехали, ну… – Макс резко отошел от своего саляриса, открыл дверцу, приглашая сесть внутрь. Я была убеждена, он несерьезен. Мой внешний вид не соответствовал походам в кафе. Однако захотелось доказать самой себе и Демину, в том числе, что мне плевать на общественное мнение, и да, я вполне нормальная, пусть и с легкими дефектами, но кто в этом мире идеален?..

– Хорошо! – произнесла, а затем села на пассажирское, дожидаясь, пока мы двинемся. Максим закрыл дверцу не сразу, словно сам не понимал, что делает. Хотя может и не понимал, кто знает. Ехали мы молча, спасибо звукам из динамиков, они разбавляли давящую тишину.

А вот в кафе я действительно удивилась. Потому что за дальним столиком сидели друзья Демина, которые, при виде меня, мягко говоря, пооткрывали рты.

– Привет, народ, – первым заговорил Демин, отодвинул стул для меня, затем и сам приземлился рядом. Он махнул рукой, подзывая официанта, и уже через пару минут нам принесли по стаканчику сока.

– Ты не заболела, Эв? – спросила Марина, накручивая прядку волос на палец.

– Блин! – вздохнула Молчанова. Я лениво перевела на нее взгляд, замечая раздражение в глазах Оксаны. Она то и дело клацала по экрану, подставляя телефон к уху. Видимо, кто-то не хотел отвечать на ее звонки.

– Со мной все нормально. Макс вам уже рассказал?

– О чем? – Миша с Мариной переглянулись, словно не понимали, к чему я клоню. Но наверняка оба знали про мое психологическое расстройство. Было бы странно, если бы Демин не поделился этим с друзьями.