Забыв о грязном рукаве, я подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение. Очередной звонок. Теперь уже с урока. Очередной вздох. Теперь уже полный сил и желания выяснить правду. Все получится! У меня все получится. Я справлюсь. Папа учил никогда не сдаваться и не пасовать перед трудностями. С кем не бывает, правда?..

Из туалета я вышла, крепко сжимая лямку рюкзака. Вышагивала уверенной походкой, с поднятым подбородком, но уже тогда поняла – что-то не так. На меня странно смотрели окружающие. Почему они шепчутся? Почему показывают пальцем? Почему хихикают?

– У нее не все дома говорят, – доносятся отголоски голосов. Резко останавливаюсь, поворачиваю голову и не могу понять, это относится ко мне или к кому-то еще.

– Она не может просто так войти в помещение.

– Ага, здания обходит по три раза.

– Чокнутая.

– Гляньте, это же та самая!

– Ева, ее зовут Ева.

– Чокнутая Ева!

Голоса разлетались ото всюду. Мое имя звучало слишком четко и громко. Все они говорили обо мне. Показывали пальцем, смеялись. В ушах стоял шум, сердце ускорилось до невероятных ритмов. Бум. Бум. Бум. Оно разрывало перепонки. Мне начало казаться, что кожа на теле горит. Я раз за разом терла ладони друг об дружку, но становилось только хуже. Голоса померкли, образы смешались, людей то ли становилось больше, то ли меньше. Я плохо понимала.

А потом кто-то толкнул меня, ноги подкосились, и я упала, ударяясь коленками о плитку. За что? Почему? Откуда они все знают? Мой секрет. Откуда они знают мой секрет? Ведь я была предельно внимательна. Как… Как же так. Никто ведь… Никто кроме… Яна… Никто кроме него не знал. Откуда ж все эти люди знают?

Меня кто-то поднял, вернее, помог подняться. Кажется, это была уборщица. Она что-то спросила, затем потянула в сторону столовой, видимо дать воды или усадить на лавку. Я шла за ней, но мыслями была в другом месте. Разговор в туалете. Ян целовался с Кариной. А теперь все в школе знают мой секрет. Они тычут пальцем, они насмехаются надо мной. Я должна остановить это! Я должна что-то сделать.

А потом в столовой, в компании Карины и еще нескольких человек я увидела Яна. Тело онемело, казалось, оно налилось свинцом. Мне сделалось дурно. Это сон. Я сплю или схожу с ума, не иначе. Если все вокруг кричат, что Ева Исаева больная, а Ян Вишневский сидит за столом со своими друзьями и этой девушкой, я точно сошла с ума.

Да как он мог! Как он… Зачем! Почему! Мы же обещали… Никто кроме него не знал мой секрет. Никому, кроме него я не доверяла. Как же… Выходит, это была шутка? Я и мои чувства, мое обещание – все это было шуткой.

– Ой, чокнутая, – шепнул кто-то мне возле уха, проходя мимо. Задел плечом, усмехнулся. Но я даже не видела этого человека, я не видела никого. Только Яна, только его чернильные глаза.

– Боже, такие как она с нами учатся, – послышалось за спиной. – А ее мамаша еще и преподает. Ужас!

И тут я поняла. Очевидно – моя жизнь сломалась. Она никогда не вернется в прежнее русло. А еще сломалась жизнь моей матери. Ведь эти слухи, дойдут до нее, до ее клиентов. Из-за меня у мамы будут проблемы. Из-за того, что ее дочь позволила себе сблизиться с человеком, который в итоге оказался предателем. Таким же, как и все.

Мысли помешались. Ноги тряслись, руки тряслись, я вся превратилась в шаткую хрупкую ветку, на которую наступили и переломили на две части. В горле сделалось сухо, но адреналин придавал сил. Он прыснул в сердце, он ускорил и без того бешеный пульс. Он подтолкнул к решительным действиям. Справедливость должна восторжествовать.