Остаток дня прошел тихо. Тысяча и одно поручение прилетали каждую перемену, еще и Вишневский скалился. А потом, когда я закрылась в кабинке туалета, оказалась в очередной раз свидетелем слез Акимовой. Они зашли с подружками, и начался вой.

– Вот же гад! – возмущалась Лера, подружка Карины. Она тоже была яркой: шоколадные волосы по пояс, миндалевидные глаза, но больше всего выделялось ее тату на запястье – пульс до самого локтя.

– Эта девка откровенный отстой, – поддакнула Майя, блондинка с миловидными чертами лица и с проколотой бровью.

– Он бросит ее, как и обычно, – всхлипнула Акимова. Я поджала губы, поражаясь терпению этой девушки. Какой в этом смысл? Как вообще можно прощать вечные измены? Да никакой парень этого не стоит, даже Вишневский.

– Точно бросит. А если не бросит, мы поможем, да, Майя?

– Ага, устроим ей веселую жизнь.

Девчонки прыснули, а Карина лишь тихо всхлипнула. Я закатила глаза, недоумевая, насколько сильно надо любить человека, чтобы забыть о своей гордости.

***

На следующий день вечером мы пошли гулять с Максом, Мариной и Мишей. Планировали пройтись по бульвару, затем подняться к смотровой площадке и оттуда полюбоваться звездами. Погода, к счастью, позволяла. Однако позвонила Оксана, попросила подождать. А минут через десять к нам подкатил дорогой спорткар Вишневского. Они припарковались и оба вальяжно вышли на улицу. Молчанова переливалась, в прямом смысле слова. Тени на ее глазах были ярче любых звезд, а платье, облегающее фигуру, практически открыто кричало: «Посмотрите, какая я аппетитная девочка».

Зато демон не выделялся: потёртые синие джинсы, поверх темно-бордовая толстовка и браслет на руке, вот он мне сразу приглянулся. Плетеный, видимо кожаный, с маленьким кулончиком в виде лунного месяца. Заметив мой интерес, демон ухмыльнулся, и я тут же отвернулась.

Ненавижу его! Просто ненавижу!

Дружной толпой мы пошли вдоль бульвара, проходя мимо стеклянных магазинчиков с манекенами, чьи одежки поражали яркостью. Рядом с ювелирным висели красочные фотографии с девушками, их руки демонстрировали дорогие кольца с переливающимися камешками.

С дороги разносилась музыка из проезжающих машин, а иногда звуки заглушали трамваи, которые то и дело проскакивали из стороны в сторону. Я вроде и вслушивалась в разговоры, но активно не участвовала, пока мы не остановились возле кофейной будки. Макс любил кофе.

– Кому взять? – с улыбкой предложил Демин, выпуская руку. Все это время он крепко сжимал мою ладонь.

– Я буду айс-латте! – заявила радостно Маринка.

– А я капуч, – кинул Миша.

– Оксан, Ян, вы что-то будете? – Максим был очень вежливым, особенно по отношению к демону. Вот кто, а этот явно не заслужил такого почтения.

– Я подумаю, – ответил за себя Вишневский, переводя взгляд на деревянную будку, напротив который мы стояли.

– А я раф с карамелью буду. Ой! А тут же вкусняшки есть. Марин, гляди! – девчонки побежали к кофейне, она была в метрах пяти от нас. Миша тоже пошел следом.

– Тебе, как обычно, капуч? – спросил Демин, обращаясь ко мне с улыбкой.

– Нет, я откажусь в этот раз, – максимально любезно, произнесла. И только Макс отошел, я закатила глаза. Он либо специально не запоминает мою нелюбовь к кофе, либо я чего-то не понимаю в людях.

– С каких пор ты любишь кофе? – поинтересовался Ян, приблизившись ко мне. Его верхняя часть руки случайно задела мое плечо, отчего я вздрогнула.

– Я не люблю кофе, – буркнула, а потом перевела взгляд на Вишневского. Зачем я это сказала? И откуда он знает, что я не люблю кофе? Демон тоже смотрел на меня, но уж больно высокомерно, словно насмехался. Хотя кого обманываю? Это было стопроцентное фиаско.