После я поклялась, что скорее кишки ему выпущу и сяду, чем позволю такое еще раз. 

Нож щелкнул, выпуская лезвие, и я, уже теряя сознание от нехватки кислорода, все же смогла наугад резануть по навалившемуся.

И даже попала куда-то, но один раз. Потому что потом запястье с ножом перехватили и прижали над головой. 

А я, в дикой панике и таком же диком бешенстве, все же расслышала тихий хрип на ухо:

- Люська, бля…малая, тихо, ти-хоооо…                                                                                         

И замерла, отказываясь верить. Закрыла глаза, борясь с брызнувшими слезами. 

- Не кричи, - хрип, знакомый, и от того вообще не реальный, стал громче, ухо обожгло горячее дыхание, жесткое массивное тело, придавившее меня, чуть сдвинулось, позволяя шевелиться. Тут можно было бы начать сопротивляться, но я не делала этого. Потому что плакала. Потому что этого человека здесь не должно было быть. Но он был. Вопреки всему. Обещал же. А он всегда выполнял обещанное. 

Жесткая ладонь убралась с лица, и я смогла вобрать в легкие воздух. С длинным всхлипом. 

- Ну ты чего? Ну хватит, малая…                                                                                             

Шепот возле уха стал горячее, и тоже, вроде бы, со слезами. Хотя слезы и мой брат… Не, этого не могло быть. Но было. 

И брат был. Здесь. Рядом.                                                                                                  

Он аккуратно отпустил мою руку с ножом, порывисто подхватил меня, отдирая от кровати и обнимая. 

Крепко-крепко. И дышал куда-то в шею, щекотно ероша волосы на затылке. Так, словно надышаться не мог. Как я не могла. 

От брата пахло чем-то горьким, дорожным, бензиновым. Им пахло. Спокойствием. Безопасностью. 

Как же я скучала! Как же я отвыкла уже от этого запаха! От него отвыкла!

Не выдержав, я опять длинно всхлипнула и зарыдала, тихо и задушенно, прямо ему в плечо. 

- Ну все, малая, все-все…                                                                                                      

Он сам шморгал носом, голос его звучал еще глуше, еще надтреснутей. Так, словно кричал много до этого. 

- Максик… Максик…                                                                                                                  

- Я, я, конечно… Крутая девчонка… С ножиком под подушкой… 

Он уже успокоился, и теперь, оторвавшись от меня, разглядывал лицо, немного насмешливо и очень ласково. 

- Черт… Порезала тебя, да? Где?                                                                                       

- Да пустяки, немного по шее. Но левее чуть-чуть , и у нас были бы проблемы… 

Я попыталась выбраться из его рук, чтоб быстренько осмотреть, перевязать, остановить кровь. Было ужасно страшно и стыдно за то,   что  сделала. 

Ну как я могла его не узнать? Как? 

- Не дергайся. Сказал же, все нормально. Потом все. Давай, в темпе. В окно. 

- Но как… 

- Я собак усыпил.                                                                                                          

- А документы? – я это все уже спрашивала, тихонько передвигаясь по комнате, нашаривая одежду, обувь, лихорадочно соображая, что взять с собой. 

- Забрал. Не тащи с собой ничего. Все купим…                                                                                        

- Но как же… А Старик? Он же все в сейфе держал… 

- Ага. И еще много чего. Нормально все, малая. Давай, только тот шмот, что для улицы надо. И все. Нам еще через забор лезть.