Что они забыли здесь?!

Дверь задрожала под крепкими ударами мужской руки. Я отшатнулась. Сердце зашлось в тревожном ритме, безбожно вороша воспоминания, столь страстно подавляемые мной.

- Открывай!

Мелодия телефонного звонка, выбранная лишь для двух номеров, разнеслась по квартире из комнаты. За дверью стало тихо. Я прикусила губу.

Чёрт!

Предельно бесшумно отойдя назад, безмолвно прокляла всё на свете и зашагала к двери, едва опередив очередную трель. Да только дотронувшись до замка, не сумела подавить порыв малодушия, замедлив с открытием.

Я справлюсь. Он больше ничего не в силах сделать.

Уголок губ дрогнул. Несмотря на громогласный звонок, глубоко вздохнула и только после раскрыла дверь.

Мать и отчим. Крашенная блондинка на высоченных шпильках и безнравственный ублюдок с деньгами.

- Совсем приличия растеряла? – с извечным намёком вопросил отчим, и я заметила в его руках пухлую дорожную сумку.

Сердце пропустило удар.

- Почему так долго открывала? Чем ты занимаешься? – вторила ему родительница, без раздумий устремившись с коробкой торта внутрь. Я крепче ухватилась за ручку двери, не пропуская.

- Что вам нужно?

Лицо матери вытянулось в удивлении, будто та позабыла обо всех разногласиях в прошлом.

- Навещаем дочь, которой купили квартиру, - не растерялся Михаил, решительно двинувшись вперёд. И прежде, чем его ладонь коснулась боковой стороны двери, я отдёрнула пальцы от ручки.

Словно и на миг не сомневаясь в успехе, отчим прошел внутрь, заставив посторониться. Мать тут же прошествовала следом, хлопая дверью. Давно засевший страх против воли пополз по телу со слабостью. Но я вскинула голову.

- Так зачем явились спустя столько лет? Не навещали ни разу – и вот вдруг. С чего бы?

- Смотрю, напрочь растеряла уважение к старшим? – вскинул бровь отчим, бросив на пол объёмную кожаную сумку. – Некому преподать урок?

Ноги под его горящим взглядом становились словно ватные, но, игнорируя угрозу, упрямо смотрела на мать, до неузнаваемости изменившейся после гибели папы и встречи с последним из «единственных мужчин». Одетая с иголочки, теперь всегда ухоженная и настоящий образец для дам старше сорока пяти. Для безнравственных дам без детей.

- Не груби, милая. Сегодня твой день рождения, нельзя ли проявить капельку радости от приезда родителей? – в хмуром осуждении произнесла она, словно давно выбросила из памяти день смерти первого мужа.

Ухмылка завладела губами.

- Что-то раньше этот день не являлся достаточным поводом.

- Ты когда такой язвительной стала, Станислава? – с недоумением всмотрелась в меня мать. – И что за нездоровый вид? Ты вообще о себе заботишься?

- Вам лучше уйти, - вместо ответа бросила я. – Как верно вы заметили – у меня сегодня день рождение, и я собираюсь отмечать его вне дома. Полагаю, у вас хватит финансов найти отель по вкусу.

Отчим хмыкнул. На его лице расцвела неопределённая ухмылка. Однако прежде, чем он успел высказаться, заговорила мама. И её улыбка вдруг напомнила те многочисленные разы, когда всей душой она желала предотвратить столкновения между мной и отчимом, как втайне радовалась, выговаривая, когда я неведомо где и с кем гуляла до ночи, не появлялась под утро и сама находила причины, чтобы не быть дома рядом с её неутолимым мужем. Знала бы она, с каким рвением я избегала парней и как отчаянно нуждалась в подругах, до смерти напуганных угрозами отчима.

- Ты нашла себе мужчину? – вспыхнули глаза матери. – Или встречаешься с друзьями? С кем идёшь? Куда?

Я смело собиралась сослаться на единственного друга, как Михаил захохотал.