— Короче, сейчас там, наверху, вы будете молчать. Просто молчать, не произнося ни единого слова. Не поддакивать мне — это будет воспринято очень странно, но и ни в коем случае не противоречить. То есть просто не открывайте рот. Если вы вякнете хоть слово — подставите всех: себя, меня, Эрдари, свою дочь. Всех! Это понятно?

Сорвени молча кивнул. И в самом деле не произнося ни слова.

— Что ж, — нервно хмыкнул Ретен, — раз так, может, и выкрутимся. Дай-то боги.

В малый зал собраний Ретенауи и Сорвени вошли одновременно, но с разных сторон — в точности как дуэлянты. Судя по тому, как встрепенулись и завозились господа министры, почти театральный драматизм этой сцены их тоже впечатлил.

— Ресс... генерал... — не сумел сдержать сарказма глава министерства юстиции, откинувшийся на спинку кресла в очень уверенной позе. — Я рад, что вы нашли время к нам присоединиться.

Ретенауи, как раз неспешно усаживающийся напротив, вперил в него немигающий взгляд. И, дождавшись, когда его визави начнет нервно ерзать, холодно выговорил:

— А я — нет.

— Что? — Подобного тона от всегда сдержанного главы тайной канцелярии собравшиеся не ожидали. Совсем.

— Не рад, говорю. — Ретен обвел всю дюжину присутствующих в зале господ тяжелым взглядом. — Потому что ваше сборище срывает мне операцию, которую я готовил больше года.

— Ну, знаете... — услышав это, глава полицейского ведомства опять расслабился. — Если вам в собственной конторе некому на пару часов передать дела, чтобы это не грозило срывом какой-то там операции...

— Есть, — Ретен продолжал упорно нарушать правила приличия, на этот раз жестко перебив собеседника. — Кому передать — есть. Моей операции мешает сам факт сегодняшнего собрания.

— Каким же образом? — вступил в диалог глава управления финансов — самый старший из присутствующих и, вполне предсказуемо, самый хладнокровный. Динозавр в подобного рода интригах, маневры ресса он раскусил сразу и вестись на его провокации не собирался.

— Повторяю: самим своим фактом это заседание сорвет мне все планы, если о нем узнают... наши соседи. А они узнают, при такой-то огласке.

— Что за операция? — на этот раз отреагировал министр внутренних дел, тоже господин жесткий и бескомпромиссный. Впрочем, других здесь не было и быть не могло. — Надеюсь, не настолько секретная, чтобы о ней невозможно было сказать даже нам?

— Уже нет, — выдал Ретенауи после еще одной вымораживающей паузы. — Больше не секретная. Благодаря нашему коллеге от юстиции, который не счел нужным предупредить меня об этом сборище, просто поставив перед фактом.

— А что, — нервно хихикнул глава ведомства пропаганды, — вы бы его отменили?

— Несомненно!

Вот теперь на Ретена не отрываясь таращились все. С разной степенью недовольства и злости.

— Поясните свою мысль, — проскрипел финансовый глава. И добавил, наткнувшись на взгляд ресса: — Если вас не затруднит.

— Хорошо, — коротко кивнул тот в ответ. — Я проинформирую вас о планах, которые мне уже почти сорвали. Но если после этого произойдет утечка... У моего ведомства появятся вопросы к каждому из вас. Каждому, господа. Как они уже появились к господину министру от юстиции.

Под очередным давящим взглядом ресса тот едва заметно передернулся, но внешнее спокойствие сохранил:

— Нынешнее заседание вообще не имеет к вам прямого отношения. Оно организовано ради министра обороны...

— Это вы так думаете, что не имеет, — Ретен опять позволил себе перебить собеседника, отчего остальные начали коротко переглядываться. Но осадить зарвавшегося «коллегу» пока не спешили: очень уж зло тот сверкал глазами. Может, и правда неспроста?