В это время появляется Даша. Она в спортивном костюме. Прямо с пробежки.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Даша, атас! Срочная эвакуация! Уходим…

ДАША. Какая эвакуация? Я на работу опаздываю…

КАБУЛОВ. Бомба с часовым взрывателем.

ДАША. Где?

ЭДИТА. В цветах. Нам по ошибке принесли.

ДАША. Почему по ошибке? И почему сразу – бомба?

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Тикает. Прибор показал.

ДАША. А что, кроме бомбы уже ничего и тикать не может? (Направляется к букету.)

КАБУЛОВ. Не трогай. Я наряд вызову!

Но поздно. Даша погружает руку в цветы и вынимает конверт и коробочку.

ДАША. Насмотрелись телевизор!

Разворачивает письмо и читает.

ЭДИТА (ревниво). Тебе?

ДАША. Мне.

ЭДИТА. От кого?

ДАША. От него.

ЭДИТА. С чего это?

ДАША. У меня – именины.

ВИКТОР. У тебя?

ДАША (насмешливо импровизируя). Да… День усекновения головы… невинно убиенной… великомученицы Дарьи.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Не знал. Поздравляю!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Дай поцелую, мученица ты моя!

ЭДИТА. А что в коробочке? (Берет из рук дочери коробочку, открывает.) Боже ты мой! «Картье»! Золотые. Тикают. Папа, действительно тикают! Вот, мама, детей надо по святцам называть. Совсем другая жизнь. А вы? (С упреком смотрит на мать.) Здесь живет Эдиита? Нет, здесь живет: «Иди ты!..».

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ты бы нас с ним хоть познакомила!

ДАША. Познакомлю.

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А что? Иосиф прилетает. Вот и пригласи его на семейный обед!

ДАША. Не мешайте мне советами!

Забирает у матери часы и кладет их в коробочку.

ЭДИТА. Дай мне часы сегодня на репетицию надеть. Один раз!

ДАША. Нет, я должна это вернуть.

ЭДИТА. И цветы?

ДАША. Цветы пусть остаются.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Правильно. Порядочная девушка может принимать подарки только от близкого человека.

ЭДИТА. А может, он уже близкий…

ДАША. Отстаньте от меня! Я как-нибудь сама разберусь, от кого принимать, а от кого не принимать! И не надо меня учить! Не девочка. В окно выгляните! Все уже по-другому. И то, что было правильно в вашей жизни, теперь смешно и нелепо! А вы ничего не понимаете, сидите в этой квартире, как в саркофаге… (Уходит.)

ЭДИТА. Нет, вы слышали?!

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Дарья, по-моему, ты оборзела!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(вдогонку Даше). Ах, простите, Дарья Юрьевна. Простите великодушно!

ВИКТОР. Тетя Вера, пивка не осталось?

ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, пойдем чайку попьем.

ВИКТОР. Б-р-р-р…

Уходят в кухню.

КАБУЛОВ (показывая на прибор). Научная штука!

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Пустяки. Отходы высоких технологий. Мы, Нурали Худайназарович, свой хлеб не зря ели. Понимаешь, в Москве кнопочка, маленькая такая, а в Тихом океане…. И ведь знают они там, что мы здесь не нажмем, но про кнопочку все равно помнят! А теперь! Тьфу!..

КАБУЛОВ (мечтательно разглядывая прибор). Нам бы такую штуку в отделение…

Закрывается занавес. На авансцене остается Иван Афанасьевич.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Не дай вам бог, господа, коротать старость на обломках собственного Отечества и видеть, как разворовывается и высмеивается все то, чему ты служил на износ сердца человеческого! Я, знаете ли, человек независтливый. А теперь завидую… Завидую тем товарищам моим, которые не дожили до этого поношения! Говорят, под конец жизни человек словно с ярмарки едет: людей посмотрел, себя показал и барыш в кармане. Не знаю… Такое чувство, что на этой самой ярмарке меня избили, обокрали, да еще в душу плюнули… За что, господа? За что?!

Уходит.

Большой кабинет предпринимателя, отделанный дорого и основательно. За столом Владимир Ильич Корзуб разговаривает по телефону. У приставного столика возбужденный режиссер Секвоев.

КОРЗУБ. Да, да…(кладет трубку телефона)