– Давайте вернемся к Дарье, – предложила Этери.
– Дарья прыгнула в электричку и уехала в Москву. Тоже, между прочим, непростой фокус. Ее уже арестовать хотели, ей чудом удалось вырваться. Увидела нашу листовку в поезде. В Москве пришла к нам. Первое время жила на нелегальном положении: судить за убийство ребенка кого-то надо! Мы корреспондентов во Владимир посылали, об этом случае в газетах писали, в Интернете. Даже по телевизору было. Весь город знает, что муж убил дочку, но все твердят: она довела. Не сидеть же ему теперь! Но мы добились, чтобы с нее сняли обвинение.
Евгения Никоновна помолчала.
– Ее муж недаром боялся ареста. Его зарезали в тюрьме, еще до суда. Уголовники детоубийц не любят. Просто объясняю, что вам волноваться не о чем: она законная вдова, обвинения с нее сняты, новый паспорт получила на девичью фамилию. Но жилплощадь была служебная, и теперь ей негде жить. Да и не на что. Она родителям написала, у них свой дом в Слободском, под Кировом, но они ни в какую. Работы нет, есть нечего, а она ведь Марью с дочкой хотела с собой взять, привязалась очень к девочке. Вы не передумаете? Возьмете их?
Этери вспомнила измученное лицо Дарьи и уже почти зажившие, но все-таки еще заметные следы побоев на лице Марьи.
– Нет, не передумаю. И я вам еще рабочие места найду.
– Вот и договорились.
– Я хотела спросить еще об одной женщине – Ульяне Адырхановой.
Евгения Никоновна сурово нахмурилась.
– Здесь такой нет.
– Я ее видела, – возразила Этери, – мы с ней знакомы…
– Хотите, покажу списки всех, кто здесь живет? Здесь такой женщины нет, – с нажимом повторила Евгения Никоновна.
– Я понимаю, она скрывается… Ну хорошо, – сдалась Этери, – если она не хочет меня видеть, будем считать, что и я ее не видела. Но вы все-таки передайте женщине, которой здесь нет, что я ей не враг. Что я могу помочь. И ни за что ее не выдам. Простите, я пойду. Мне скоро к врачу ехать, к глазнику.
– Поезжайте. Оставьте мне ваш телефон, мы обо всем договоримся. И о занятиях, и когда Маша с Дашей смогут к вам переехать.
Этери оставила ей визитку со всеми своими координатами. Евгения Никоновна проводила ее до двери.
Глава 7
Дверь открылась, стукнув по голове Гюльнару Махмудову.
– Ты что тут делаешь? – рассердилась Евгения Никоновна. – Опять под дверями подслушиваешь?
– Я не подслушиваю, больно надо! Я хотела постучать…
– Ухом хотела постучать? – Евгения Никоновна схватила Гюльнару за распаренное и красное от усердия правое ухо, но тут же отпустила. – Ты с двух дежуришь по младшей группе, я ничего не путаю? Ну и где группа, а где ты?
– Тоська опять плачет, – пожаловалась Гюльнара.
– А ты успокоить не можешь. Гюльнара, ты не отрабатываешь постой. Еще раз увижу под дверями – отправлю в милицию, пусть там с тобой разбираются. Марш на дежурство! Не хотите ее взять? – насмешливо спросила Евгения Никоновна, когда Гюльнара убежала.
– Я таких хабалок на дух не переношу, – призналась Этери. – Одну позавчера уволила, вот теперь на ее место Дарью с Марьей наняла. Вакансия уже закрыта, – улыбнулась она Евгении Никоновне.
Та улыбнулась в ответ.
– Извините, я побегу посмотрю, кто там плачет. Детей нельзя оставлять без присмотра. До свиданья.
– До свиданья.
Этери спустилась вниз, нашла кабинетик Софьи Михайловны и негромко постучала.
– Можно?
– Входите, я уже закончила. Сейчас домой поеду. А вы – к Самохвалову.
– Давайте я вас на машине подвезу, – предложила Этери.
– Да я такси вызову, – отказалась Софья Михайловна. – Скажите лучше, вы взяли кого-нибудь?
– Взяла. Я вам по дороге расскажу. Вы где живете?