Слезам тоски и страха потери того, кто не стоил ее мизинца. Слезам от осознания собственного малодушия и боязни, что никто и никогда не полюбит ее. Погибший отец, умирая, унес эту привилегию с собой...

5. Глава 4

- …А там просто такой черный диван, обтянутый какой-то скрипучей кожей. И эти цепи. И такой интимный полумрак...

Рассказчица наклоняется к приоткрывшим рот слушательницам так, что в декольте видно кружево бюстгальтера и покрытая бронзовой пудрой ложбинка. Сегодня на ней розовый джемпер из ангорской шерсти, бежевая юбка-карандаш чуть выше колена и высокие замшевые ботфорты песочного цвета. Мелированные светло-каштановые волосы завиты в крупные локоны. Этот искусно созданный образ вкупе с хрипловатым тембром и блестящими глазами заставляет весь серпентарий внимать Сорокиной с почти религиозным благоговением.

Ася смотрит в монитор и пытается решить, стоит ли придать мероприятию по случаю годовщины тематического клуба антураж зимы, или же это будет лишним. Ее пальцы зависают над клавиатурой.

Она не хочет слушать чужое сольное выступление. У нее была тяжелая ночь.

Сперва она, так и сидя на кухонном полу, прорыдала где-то с час, пока ее зубы не начали стучать из-за того, что Слава, уходя, не закрыл окно. Холод проник под кожу, превратил ее конечности в ледышки, и только тогда мысль о том, что завтра она может слечь с воспалением легких и завалить проект, заставила Асю подняться на ноги и захлопнуть окно. Включить газ, поднести к огню дрожащие пальцы, чтобы обрели чувствительность, затем наполнить чайник водой и довести до кипения. Заварить чай, положив туда ложку меда и плеснув настойки эхинацеи, выпить его практически залпом, а затем наполнить ванну горячей водой и пролежать там полчаса. Закутаться в теплый халат, заварить на этот раз малиновый чай и снова выпить. И только тогда отпустить свою боль обид и сосредоточиться на том, что она умеет лучше всего.

Семь страниц блокнота были испещрены ее мелким неровным почерком с двойными подчеркиваниями и непонятными рисунками. Утром она встанет и перенесет основную суть в компьютер, чтобы после презентовать Веронике Андреевне.

Горячий малиновый чай помог. Вместе с потом ушло переохлаждение и отступила зарождающаяся простуда. Ася уснула с блокнотом в руке, закрывшись от подлости окружающего мира. И в эту ночь ей приснился сон.

…Отец с теплой улыбкой гладил взлохмаченные волосы взрослой дочери и не позволял раскрыться, натягивал одеяло до самого подбородка. Асе было жарко, но она не делала попыток отбросить теплое покрывало, чтобы как можно дольше насладиться присутствием отца. Но вот он оглянулся и грустно покачал головой, давая понять, что ему нужно уходить.

Сердце Настеньки, как он ее всегда называл в детстве, надсадно заныло. Она поняла, куда он уходит. Слезы полились по ее щекам.

И тогда он остался. Вроде только что исчез, а потом вновь появился. Его силуэт был едва различим в темноте, и Ася включила ночник. Как раз в тот момент, когда непривычно теплые руки поправляли одеяло у ее шеи. Совсем как...

Ася вскрикнула в немом изумлении. Рука отца лежала на плече мужчины, которого она сегодня встретила в клубе. Тот сидел на ее постели и заботливо кутал в одеяло. А отец, напоследок одобрительно улыбнувшись, кивнул дочери и растворился в пространстве комнаты...

Утром Ася проснулась не такой разбитой, как прежде. Быстро напечатала план мероприятия, скинула на флешку, выпила чаю с тостами. Сняла с вешалки свой второй костюм и подумала, что с гонорара купит себе еще один. Или даже два. Может быть. Она очень постарается.