4. Глава 3

Асе хотелось сбежать. Раствориться. Исчезнуть. Написать заявление об увольнении сразу по возвращении в офис. Была бы решительней, спросила бы Веронику: «Зачем?!» Испытание на прочность? Но заранее знала, что услышит в ответ: «Назвалась топ-менеджером - ты обязана выполнить свою работу на отлично, отключив эмоции. Скажут организовать цирковое представление на костях погибших - будь добра. Для нас нет ничего невыполнимого».

Здесь все было создано для того, чтобы убивать. Не в прямом смысле слова, конечно. Подавлять. Отнимать волю, которой у нее и без того не было.

А Александр Кравицкий так увлекательно рассказывал о том, что здесь находят удовольствие и зачастую исцеление от психологических травм прошлого. Опешила даже Натали. Хлопала ресницами, брезгливо щупая непонятную конструкцию в виде римской десятки с ремнями крепления. Что это вообще такое? И лавочки с похожими приспособлениями? Цепи как элемент декора смотрелись не так уж устрашающе, но почему-то каждая заканчивалась обручами или карабинами...

Сорокина быстро пришла в себя и сказала представителю клуба, что всегда хотела как в "Пятидесяти оттенках серого". Ася всё это время исподтишка рассматривала Кравицкого. От ее внимания не ускользнуло, что по лицу мужчины прошла тень едва ли не презрения, когда Наташка упомянула нашумевший роман. Тот самый, который Ася не испытывала никакого желания читать.

Она нигде не будет чувствовать себя комфортно. Дом уже давно не ее крепость, офис - боксерский ринг, на котором ее постоянно избивают словами и пренебрежением, а подобные выезды и вовсе не гарантия того, что это будет что-то знакомое и привычное.

- Настя? С вами все хорошо?

Ася отвела взгляд от пугающей конструкции в виде буквы Х, и ее глаза встретились со светлыми глазами мужчины. В них читалось легкое беспокойство и что-то еще. То, чего Ася была лишена долгое время. То ли понимание, то ли сопереживание с желанием помочь... а может, элементарная вежливость. Пытаясь отвлечься от малоприятных мыслей, наподобие тех, для чего же служили красноречивые ремни, похожие на кожаные наручи по краям этой римской десятки, молодая женщина кивнула, отмечая запоминающуюся внешность мужчины.

Забудь об этом. Кто он и кто ты? Не смей даже признать тот факт, что он очень даже ничего!..

Русые волосы казались выгоревшими на солнце, а тонкие нити проседи придавали им эффект свечения. Волевое лицо, твердый подбородок и плотно сжатые губы выдавали в нем человека, который привык побеждать, а не пасовать перед трудностями. То ли военный, то ли спортсмен - скорее всего, мастер единоборств. Не штабной офицер. Он был похож на солдата удачи, который, возможно, уворачивался от пуль в боевых точках. Его так легко было представить в камуфляже с оружием. Серый костюм и галстук в мелкую полоску казались на нем чужеродным элементом.

Вероника назвала его близким другом. Ася понимала почему. Он и ее шефиня были людьми одного круга: деловыми, уверенными, умеющими решать любые проблемы. Сильными. Если Нике было чуждо проявление каких-либо сантиментов, то Кравицкому не надо было доказывать свою силу, примеряя невозмутимые маски. Он бы мужчиной-защитником. Как показалось Асе, готовым прийти на помощь тем, кто в ней нуждался. Но это не было его слабостью. Скорее, наоборот: он был настолько уверен в себе, что мог позволить себе роскошь в виде любых эмоций. Никому бы и в голову не пришло воспользоваться этим знанием в своих целях.

Их провожатый по «царству тьмы», как он сам выразился, был высоким и широкоплечим. Асина макушка едва достала бы ему до ключицы. Под графитовой рубашкой и серым пиджаком угадывался спортивный мышечный рельеф. Наверное, стоит лишить его одежды, он мало в чем уступит моделям с обложек мужских журналов, над которыми девчонки их офиса охают с восторгом глупых школьниц. Но, предложи она сама концепцию фотосессии, сломала бы шаблон глянца на корню. Никаких пляжей, досок для серфинга, "Ламборгини" и аристократического лоска. Нет.