Женщина тоже, похоже, была несколько обескуражена, правда, довольно быстро взяла себя в руки.

– Неожиданно, – призналась она, но тут же добавила: – Хотя это даже интересно.

– И чем же? – я совершенно не разделял ее энтузиазма.

– Я думала о вас. О том, какая непростая у вас работа. И о том, что вы для меня сделали. В моей жизни нет никого ближе и дороже Насти. А вы ее спасли. Я буду рада хоть чем-то вас отблагодарить.

Мне не нужны была ее благодарность. Тем более, такая. Самой лучшей наградой было то, что тогда мы успели и девушка осталась жива. А сейчас больше всего хотелось развернуться и уйти.

Но сделать это сразу было, по меньшей степени, невежливо. В конце концов она не виновата, что я повелся на предложение отца.  

– Как Настя? – я присел на стул напротив Ангелины. – Что говорят врачи?

Она улыбнулась.

– Гораздо лучше. Обещают даже, что шрамов почти не останется. На следующей недели должны выписать, если все будет хорошо.

Я кивнул.

– Отлично. Рад слышать.

– Спасибо вам, – снова повторила женщина. Какое-то время смотрела на меня, а потом спросила:

– Жалеете, что пришли?

– Это так заметно? – я усмехнулся. – Честно говоря, жалею. Зря это все. Ни к чему.

– Потому что психологом оказалась именно я?

Я всмотрелся в ее лицо. Проницательная дама. Ну, тем лучше, не придется лицемерить.

– Отчасти да. Хотя, по большому счету, мне вообще не следовало сюда приходить.

– Не верите, что я могу помочь, – она не спрашивала – констатировала.

– Не совсем. Скорее, не верю, что в принципе можно помочь. И что стоит это делать.

– Разрушать всегда проще.

Банальные вещи тоже нетрудно говорить, – подумал я, но промолчал. Сколько я уже здесь? И сколько длится ее сеанс? Дотерплю до конца, рассчитаюсь – и забуду о том, что вообще приходил сюда.

– Давайте вернемся к этому разговору через двадцать один день.

Я удивленно взглянул на нее.

– Почему именно через двадцать один?

– Это моя теория. Вернее, не только моя, – она улыбнулась. – Человеческие привычки формируются в течение 21 дня. Если вы хотите приобрести какой-то навык, надо повторять определенные действия в течение этого срока.

Детский сад какой-то. И что же я должен повторять столько времени? Дарить жене цветы? Признаваться в любви? О какой привычке говорит этот навязанный мне психолог?

– Ответьте мне на один вопрос, – Ангелина внимательно посмотрела на меня. – Что самое важное в споре?

Я задумался. В самом деле, что? Наверно, тут имеет значение, кто и о чем спорит. Ситуации ведь могут быть разными. Однозначно здесь вряд ли ответишь. На работе мы с парнями иногда спорили, просто чтобы посоревноваться в остроумии и сообразительности, не преследуя цели что-то доказать. А вот с Катей… 

Я взглянул в глаза женщины. Тут кроется какой-то подвох? И сейчас важно правильно ответить на вопрос?

Но я понятия не имел, как правильно! И потом, разве, начиная спорить, мы задумываемся о том, что важнее? Доказать свою точку зрения… наверно. Люди же именно по этой причине начинают конфликтовать. Когда не могут договориться.

– Найти правильные аргументы? Самые убедительные?

Эта Ангелина вдруг напомнила мне мою школьную учительницу.  Когда та смотрела на меня, вот так же, с выжидательной улыбкой, надеясь, что до меня самого дойдёт… что? Что я должен был понять???

– Переубедить партнёра? Подобрать подходящие слова, чтобы он согласился с твоей точкой зрения? 

Она чуть сдвинула брови, но не ответила,  будто предлагая мне подумать ещё.

Что за дурацкая викторина? Зачем я вообще в это ввязался? Взрослый человек, а занимаюсь какой-то ерундой.