– Это сейчас так модно? – спросил Жора, примеряя подарок. – Завтра на работу надену.

И ведь, правда, наденет, поняла я, даже если галстук ему не очень и понравился. Я вздохнула, про себя, конечно. Жора занимался бизнесом – торговал турецким текстилем. Часто мотался в Турцию, и обязательно привозил мне что-нибудь в подарок. Нет, надо как-то наладить отношения, решила я, хватит уже в детские обиды играть.

Я встала из-за стола и, сославшись на усталость, ушла к себе. Подошла к зеркалу, достала из-за ворота джемпера медальон и тихонько погладила тускло-желтую поверхность. Монету, из которой был сделан медальон, Эрику подарил дед, директор музея. Древние финикийцы были отважные ребята, строили отличные корабли и изобрели алфавит. На монете был изображен корабль с тремя воинами, под ним извивался дракон с мордой льва и крыльями. Страшно даже подумать, сколько лет этому кусочку металла.

Я легла спать в обнимку с телефоном, ожидая звонка. Но напрасно. Эрик так и не позвонил. Я набрала заветный номер и долго слушала длинные гудки в эфире. Каждый вечер, а иногда и днем, я набирала выученный наизусть набор цифр. Все мои письма вернулись обратно, щедро украшенные всевозможными штампами. «Адресат выбыл». Я ничего не понимала. Металась, мучилась. Но потом, как-то успокоилась и стала жить дальше, как раньше. Вернее, делать вид, что все как раньше. На самом-то деле я понимала – ничего уже никогда со мной не будет так, как было когда-то. Но выхода не было или я просто не видела его. Вилька видела мои мучения и как могла старалась отвлечь от грустных мыслей.

Вилька оказалась права на все сто процентов по поводу злопамятности политрука. Не прошло и месяца, как у меня накопилась куча хвостов с его семинаров. Ибо на каждом он меня вызвал, долго мучил непонятными словами и в конце обязательно ставил жирный неуд в свой реестрик. Сессия угрожающе приближалась, а надежды сдать зачет по философии, и тем самым получить допуск к экзаменам как не было, так и не предвиделось. Я уже мысленно распрощалась с институтом, во всяком случае, с бюджетным обучением, как вдруг в один прекрасный день Сергей Петрович, встретив меня возле дверей аудитории, попросил задержаться после лекции.

Ожидая самого худшего, я просидела все полтора часа как на иголках.

– Ну что, Миронова, как сессию сдавать будем? – спросил политрук ласково и даже с сочувствием.

Я пожала плечами, меня этот вопрос интересовал чрезвычайно, но ответа, в отличие от Сергея Петровича, у меня не было.

– Дело-то не в том, что ты чего-то не понимаешь, а в том, что ты просто не хочешь ничего учить. Я даже обижен. Неужели я настолько неинтересно преподаю, что не смог вызвать хотя бы элементарного интереса?

Тут мои брови, видимо, так скакнули вверх, что Сергей Петрович невольно отрефлексировал: его брови тоже встали домиком над серыми задумчивыми глазами. «Черт, – пронеслось в моей голове, – это что намек? Неужели будет намекать на переспать за зачет? Зачетно переспать, так сказать?»

– Я понимаю, что кое-кому кажется, что одного знания иностранного языка будет достаточно для успешной карьеры…

Тут я и вовсе изобразила лицом некую тарантеллу и покаянно прижала руки к груди. «Нет, нет, я вовсе так не думаю, что вы, что вы!»

– Кстати, о языках. – Сергей Петрович, покопался в недрах своего кожаного портфеля и вытащил на свет продолговатый розовый конверт, щедро украшенный синими штемпелями и даже с остатками слабого запаха парфюма. – Тут вот письмо пришло, а я только английский, так сказать…