Вика поставила локти на стол.
– Есть у меня один знакомый, ему около сорока, холост, айтишник, своя квартира, машина и дом в Сочи. Шикарный мужик, надо брать.
Катя скривилась. Вика ей кого только не сватала, был даже какой-то чеченец с рынка, торгующий дынями, а вот теперь айтишник. Может, если продолжить отказываться, дело и до бизнесмена дойдёт?

– Будет время, обязательно спрошу его номер, – изменив голос, жеманно пропищала Катя.
– Ой, Катька, тебе уже детей своих нянчить надо, а не тут за бабульками лужи подтирать.
– Это работа такая…
– Вот и говорю, с твоей внешностью давно бы себе богатого мужика отхватила и не работала бы. Помнишь, в платной палате лежал Гаврил Семеныч, он же тебе предлагал с ним полежать ночью.

Катю передёрнуло от воспоминания об этом пятидесятилетнем дядьке. Огромный плешивый толстяк с отвисшим брюхом и дебильной улыбкой. Да, деньги у него водились, но на фиг они нужны таким способом. Правда, новенькая медсестра из неблагополучной семьи тогда согласилась, и старик исправно платил ей за каждую ночь. Так что у неё появились деньги, и она уволилась и уехала с ним после выписки.
Они её все дружно уговаривали этого не делать, даже Вика орала на неё матом, ведь любви там точно не было, но всё оказалось бесполезно.

Катя не считала себя бедной. У неё хватало денег на съём квартиры, еду и одежду и оставалось на развлечения. А учитывая замкнутый образ жизни, она умудрялась копить еще и на ипотеку. О муже не думала, о детях тем более. Хотелось уверенности в себе и партнёре. Но пока у неё так и не было длительных отношений, зашедших дальше первого свидания.

– Что же ты Галю так отговаривала от этого Семеныча? 
– Галя – дура, а ты вроде умная, к тому же я тебя больше люблю, чем её.
– Тогда, может, нам завести отношения? – подмигнула Катя.
– Ой, ты ещё больше дурочка, – засмеялась Вика.

Их веселый настрой быстро сбила Валентина Григорьевна, заглянув в комнату и отдавая медкарту.
– Выпиши все назначения и передай девочкам по смене, чтобы были внимательней.

Катя взяла карту и уверенно кивнула.
Кажется, после этого Валентина Григорьевна пошла в другой корпус к своей подружке. Они, когда вместе дежурили, всегда вечером собирались. Если что-то случится, Катя или Вика ей позвонят. Но вроде особенно тяжёлых и вредных не осталось, исключая новенького… 

Вика вдруг вырвала из рук Кати историю болезни.
– Так-так, почитаем. Нашего красавчика зовут Лютный Станислав Сергеевич, он…
Катю будто резко в бок шилом кольнули.
– Что?.. Дай посмотреть.
Сердце бешено заколотилось, где-то словно включился ультразвук, болью ударив по вискам. Она глянула на титульный лист. Действительно Лютный Станислав, двадцать пять лет…

Ноги как свинцовые стали, тянули вниз, и Катя села на стул, чтобы не упасть.
– Эй, ты чего вся побледнела? – забеспокоилась Вика. – Водички?

Кате комок в горле перекрыл дыхание, и она глотала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Что же такое с ней? Она же всё это уже прошла. Она выросла, она…

– Эй! – тряхнула её Вика. – Ты чуть не завалилась.

Катя встрепенулась, чувствуя, как кожа покрылась мурашками, наверняка подскочило и давление, и температура, потому что стало горячо и холодно одновременно.

– Этот… Лютный, мы с ним в школе были не в самых лучших отношениях.
– Да все в школе друг друга ненавидят, – успокаивающе заверила Вика, – я вот своего соседа по парте линейкой по башке била, просто бесил меня.

Катя дрожала.
– Правда?

Вика усмехнулась.  
– Честное пионерское. 
От слов напарницы стало немного легче.