Под утро всё-таки уснула, но этого жалкого сна не хватило, чтобы сейчас проснуться и заняться сыном.

Резко распахиваю глаза и подскакиваю на кровати.

Постель пустая. Никого. Только я и смятая простынь.

Первая мысль, появившаяся в голове – бандиты. Но сразу отметаю её, когда вспоминаю, что в соседней комнате спит Лев. И не даст никаким бандитам забрать моего сына или меня.

Значит, он с Вавиловым, что менее реально. Это не в стиле моего телохранителя — забирать по утрам ребёнка, чтобы с ним понянчиться.

Встаю с кровати, укутываюсь в плед. В доме не так холодно, но всё-таки делаю это. Не хочу появляться перед Львом в одной его футболке, которая не прикрывала практически ничего.

Я до сих пор помню его взгляд. Тот, скользящий по моему телу. Исследующий голые ноги. Щёки по сей день горят от смущения.

Поэтому кутаюсь посильнее и иду в комнату Льва, переживая.

Но, кажется, зря. Потому что Макс действительно был с Вавиловым. И даже спал рядом, одетый в детские вещи.

И первое, что сын был с телохранителем, и второе – откуда взялась эта распашонка, удивляло.

Он ведь говорил, что поблизости нет магазинов с одеждой.

От этого нехорошая мысль закрадывается в голову. Неужели, соврал? Но для чего? Разве у него есть причина лгать мне? 

Только не та, что он хочет видеть на мне свою одежду.

Это уже мой больной мозг выдаёт странные фантазии.

И снова, когда оказываюсь на пороге гостиной, Лев поворачивается в мою сторону, хотя я была как никогда тихой.

– Доброе утро, – говорит вполголоса, чтобы не разбудить малютку, и сразу же отворачивается.

Подхожу к дивану и снова смотрю на Макса в белой рубашке в зелёную крапинку. Не показалось.

– Кажется, нам нужно поговорить, – произношу твёрдо, сама удивляюсь своему голосу. Потому что Лев что-то от меня скрывает.

Раз ладонь, которая держит пульт телевизора, сжимается.

– Говори.

Вот так просто. Сухо, без какого-либо интереса.

– Нет. Я не хочу разбудить сына. Пойдём на кухню.

В этот раз Вавилов встаёт, оставляет пульт на кровати. Я же смотрю на Макса, оценивая, сможет ли он поспать на этом узком и маленьком диване без присмотра. Боюсь, что что-нибудь случится. Вдруг случайно упадёт?

Нет, всё будет хорошо, я слишком паранойю.

Разворачиваюсь и иду на кухню, смотря себе под перебинтованные ноги. Сегодня уже было легче. Вчера Вавилов помазал их какой-то мазью, а сейчас они чуть подживают…

И за это я ему даже благодарна. Хотя, неизвестно, что он сейчас скажет.

Когда заходим на кухню, поворачиваюсь в его сторону. Сверлю взглядом, видя его сосредоточенным, но одновременно расслабленным. И только Лев может быть таким в одно и то же время.

– Ты мне соврал, – начинаю первая, уверенная в том, что Вавилов что-то скрывает. – Ты сказал, поблизости нет магазинов с одеждой.

– И сейчас говорю, – он облокачивается на столешницу.

– Тогда откуда у моего ребёнка распашонка?

Внезапно Лев усмехается. Сдержанно, но в то же время насмешливо.

– А ты хочешь, чтобы он парился в пледах или простынях?

Лев меня совсем за дуру держит? Да, порой я наивна. Но не глупа, как мужчина считает.

– Я спросила тебя о другом, Вавилов. Откуда у тебя одежда, а не для чего она.

Лев выпрямляется. Упирается ладонями в дерево и смотрит чётко на меня. И хоть и хочется провалиться сквозь землю, взгляда не отвожу.

– Нашёл в доме, – говорит резко, озадачивая меня ещё больше.

– Но это ведь твой дом.

– Мой.

Вот такой сухой диалог, не давший никакой информации.

– Это твой дом, Лев, – говорю уже с нажимом, запутавшись. – Как ты нашёл здесь детские вещи? Откуда-то же они должны были появиться.