А я просто смотрю на человека, которому отдала своё сердце. Смотрю на ссадины, на кровавые пятна на его теле. Представляю, как залечиваю его раны, как помогаю забыть о боли. Мечтаю, что всё это закончится, и мы будем вместе. Я смогу о нём позаботиться, а он обо мне. Я уже не боюсь быть с ним. Увидев, что моя маленькая боль разрывает его больше, чем собственная – настоящая, – я понимаю, что парадокс в том, что Вова и есть тот самый, мой зверь, единственный, с кем я бы могла разделить свою судьбу.

Но смогу ли?

Увидим ли мы рассвет следующего дня?

Читаю на губах моего любимого врага «прости», когда его тянут к выходу. Следом вытаскивают и меня, подхватив под руки. Не вижу, кто, не думаю, куда. Сосредоточенно всматриваюсь в спину, за которой впервые в жизни чувствовала себя в безопасности. Но тем, кому Вова перешёл дорогу, спасая меня, нельзя противоречить. Они не прощают и не делают поблажек. Они жестоко наказывают.

Нас выводят на улицу. Сажают в автомобили, к сожалению, разные. Я так и не смогла взглянуть в его глаза в последний раз. А так хотелось. Несмотря на то, что там всегда царит тьма, боль и холод, я увидела в его взгляде и нечто новое, дарованное только мне – любовь, заботу, нежность...

Не хочу думать о том, что, возможно, больше никогда не увижу Вову. Но от правды спрятаться невозможно. По его вине я научилась ничего не чувствовать. Но благодаря ему я снова ощутила настоящие эмоции. И теперь новая вспышка душевной боли поглощает меня. Такой, что выть хочется. Вспышка отчаяния, которая рвёт меня на части. И тут я понимаю, что действительно вою, кричу, сопротивляюсь. И вижу себя будто со стороны, словно это не я на самом деле. Так странно, будто меня разделили пополам, на две части, одна из которых страдает, а вторая не чувствует абсолютно ничего.

Вова исчезает в автомобиле. Меня тоже заталкивают в машину, игнорируя мои отчаянные сопротивления и истерику. Вместе с тем возникает ощущение, что нас двоих тоже разрезали пополам. Вырвали сердце и бросили пылать в адском огне. Снова. Больно... Хотя я не должна чувствовать ничего. Я больная. Я ненормальная. Я люблю того, кого нельзя любить. Я готова отдать за него жизнь, простить всё, терпеть боль. Возможно, значительно большую боль, чем сама думала. Я не верила в себя, а он сказал, что я такая же, как и он. Может быть, и сил достойно выдержать то, что нас ждёт, мне тоже хватит?

Лишь бы выжить…

2. Глава 2

Нас с Вовой сажают в два разных автомобиля. Главный, Иван и Алекс садятся отдельно в третью машину. Я понимаю, что наш приговор, эту извращённую игру всего лишь отсрочили. А если и отменили, то не в нашу пользу. Не убили только потому, что, скорее всего, не хотели наследить. Образ Вовы, его лицо и взгляд всплывают перед глазами, и слёзы невольно катятся градом, обжигают щёки и разъедают глаза подобно кислоте.

Я не готова его потерять. Я готова умереть сама, но не готова принять тот факт, что он тоже может умереть.

Я умолкаю. Только тихо стону. Этим двум амбалам с двух сторон от меня всё равно наплевать на мою боль. Они не просто подчинённые – они покорные исполнители чужих приказов. Любых приказов. На такую работу не берут кого попало. Уверена, что им совершенно безразлично, кого убивать. Они научились ничего не чувствовать и не реагировать на чужую боль.

Если бы и я так могла. Если бы я могла снова ничего не чувствовать...

Я не слежу за дорогой. Не смотрю, куда мы едем. Только стараюсь не упускать из виду автомобиль впереди, в котором едет Вова. Всеми своими фибрами хочу быть рядом с ним. Мысленно я уже с ним. Обнимаю его и успокаиваю. Целую и забираю его боль. Если бы всё было так просто. Если бы мы были обычными, нормальными людьми с обычными проблемами. С обыденными ссорами по пустякам и разговорами, что приготовить на ужин и какой фильм посмотреть.