Константин никогда прежде не бывал в Тармитае. Ему доводилось видеть города царства, расположенные у подножий Малахитовых гор, но в сердце этого мира он оказался впервые.

С башни он наблюдал, как за городом расстилались бескрайние леса. Сам Тармитай ослеплял своей красотой. Город, построенный в форме круга, был окружён высокими каменными стенами с башнями, чьи шпили тянулись к небу, словно пытаясь прикоснуться к звёздам. На каждой стене развевались жёлтые флаги царства с изображением чёрной совы.

Этот символ был выбран не случайно. В Северной Империи чародеи и маги почитали соколов и ворон, а в Тартарии компаньонами чародеев часто становились совы.

– Можешь отпустить птицу, здесь ей позволено летать, – сказал Ирбис, размяв плечи.

– Лети, мой друг, – тихо произнёс Константин, отпуская Златокрыла. Жар-птица тут же взмыла в небо, и её огненные крылья ярко засияли на фоне безоблачного небосвода.

Спустившись с башни, Константин вместе с братьями и Фэн отправился по улицам Тармитая, вымощенным гладким гранитом. Город восхищал его. В воздухе витали ароматы трав и свежевыпеченного хлеба. На рынках толпились жители, одетые в яркие халаты и кафтаны, спеша по своим делам.

Большинство горожан были местными, с характерной внешностью: смуглой кожей и миндалевидными глазами. Однако среди них попадались и белокожие переселенцы из Северной Империи. Несколько веков назад многие чародеи и представители чуди спасались бегством от гонений Императора и находили убежище в Тартарии.

По улицам разносилась музыка. Звонкие голоса певцов и мелодии местных инструментов создавали живую, радостную атмосферу.

Константина особенно удивляло, как свободно среди простого народа жили чародеи. Он замечал их повсюду: они пекли лепёшки, раскаляя валуны своими ладонями, торговали на рынках, строили дома.

Возможно, Тартария – единственная страна в мире, где чародеи могли вести обычную жизнь. Здесь любой, у кого проявились магические способности, обязан был пройти обучение в академии, чтобы научиться контролировать свою силу. Но после этого ему открывались все пути: он мог стать пекарем, охотником, крестьянином или работать с кожей и костью.

В Северной Империи всё иначе. Чародеи находились под жёстким надзором, обязаны были служить государству и редко пользовались свободой выбора.

Запах хлеба заставил живот Константина подать сигнал. Он почувствовал, как сильно проголодался.

– Подождите меня, – обратился он к спутникам. – Я хочу купить пирог.

Чародеи согласно кивнули, и Константин направился к ближайшему пекарю.

– Доброго дня! – поприветствовал Константин, доставая из внутреннего кармана плаща слегка влажные облигации. – С чем у вас пироги?

– Доброго дня! Сегодня прекрасная погода, – с улыбкой ответил молодой пекарь. – Есть с олениной, на подходе с лосятиной. Это мясные. А ещё есть с ягодами и яблоками. Остальное уже разобрали.

– Четыре с олениной, – Константин вытащил одну из облигаций и протянул её пекарю. – Сдачи не нужно.

Пекарь с сомнением посмотрел на бумагу, повертел её в руках, но, убедившись в её подлинности, кивнул.

– Благодарю, господин, – сказал он, заворачивая пироги в бумагу и аккуратно протягивая их Константину.

– Решил подкрепиться? – услышал Константин голос Ирбиса.

– Во дворце, будь уверен, найдётся, что поставить на стол, – добавил тот, слегка ухмыляясь.

– Знаю я эти ваши царские приёмы, – отозвался Константин, делясь пирогами с чародеями. Никто не отказался. – Сначала два-три часа разговоров, и только потом ужин. Так что лучше поесть, пока есть возможность.