— Попалась, гадость мелкая! — раздается шипение в ухо.

— Кхе-кхе. Помоги-и…

Мой истошный хрип затыкает большая мужская ладонь. А саму меня сзади поперек грубо хватает брюнет из шайки преследователей, и тянет в кусты.

Никто из комиссии не видит похищения. Не до того им, бутерброды жуют.

Брыкаюсь ногами, а наглый гад утаскивает, будто привычный к воровству ни в чем невинных девушек.

Ай, больно! Головой зацепилась за ветку.

Да я его… я его! Со всей силы пинаюсь.

— Еще раз пнешь, по заднице хлопну, — парень сердито бурчит, и на ноги ставит, возвращая мне возможность разговаривать.

Но нет, не просто ставит. Сначала выдергивает у меня из кармана новенький телефон.

Теперь я оказываюсь лицом к лицу с невыносимым подлецом. А подлец-то красивый. Даже слишком для парня. Угрожающе давит большими глазами, прямо завораживает. Они у него необычные, немного раскосые. Цвет радужек интересный, светло-карий, словно растопили янтарь и добавили отблески золота. Нос прямой у гада, аристократический. Твердый волевой подбородок. Губы он поджимает в сердитую линию.

— И где извинения? Почему их не слышу? — спрашивает красавчик, совсем с ума сошел.

Игнорирую просьбу. Вот еще не хватало!

— Я на помощь буду звать! Громко! Никогда не смирюсь, что ты отнял мой телефон.

— Не советую, — он ухмыляется, сверкая белоснежным оскалом. — Дружок твой еще больше пострадает, и тебе перепадет за компанию. Лучше спасибо скажи, что я позволил тебе выиграть забег.

— Больше ничего мне сказать?

— Извиниться и умолять, чтобы простил. Пойми, детка. Мое внимание не так привлекают, это уже был перебор. Твоя шуточка затянулась. — Наклоняется ближе и чеканит словами: — Ты. Мне. Не нужна.

— Чего? Внимание твое привлекаю? — ахаю от возмущения. — Мне ты не нужен тем более! Даже в страшном кошмаре не снишься!

— Это раньше, — красавчик кивает заботливо. — Теперь буду. С сегодняшнего дня начну приходить к тебе во сне и орать — какого черта чужие вещи забираешь? Бедная сильно?

Парень нажимает в телефоне на разблокировку и тычет экраном в глаза. Мне становится дурно. Заставка, контакты — не мои. Фоток в нем вообще почти нет, а я за два дня прилично наклацала. Мы с Сашкой и Матвеем на учебе развлекались.

— Но мне такой же курьер принес в подарок от босса два дня назад, — растерянно бормочу.

— Ну да, ну да, даже спрашивать не буду за какие заслуги, — хмыкает брюнет, закидывая трубку в рюкзак. — Это мне его два дня назад принес курьер на тренировку. Неважно от кого, и, как ты убедилась, именно мне.

Становится одновременно и дурно, и стыдно.

Я все-таки оставила телефон в раздевалке… Так спешила поскорее добраться до однокурсников и не пропустить забег, что вылетело из головы, куда я его положила. Могла ведь закинуть по привычке в карман. На лавке не до проверок было, хотела обогнать быстрых гимнастов.

И как так вышло, что мы с брюнетом в один день получили крутые обновки? Почему мне и ему доставил курьер? Еще, удивительным образом, красавчик похож на кого-то знакомого…

Ладно, извинюсь и сбегу.

Вздрагиваю. Слышится поблизости шорох и ржание. В наши кусты пробираются дружки опасного брюнета.

Надо драпать. Стр-рашно. Меня скоро хватятся, а я в ловушке. Сама себя загнала по глупости.

— Ну как дела, Арсен? Разобрались?

— Запела бегунья?

Спрашивают у брюнета друзья. Они тоже очень привлекательные парни, хоть и видятся мне сейчас жестокими монстрами. Все же главным злодеем считаю брюнета, вот и имечко его узнала.

Арсений, Арсен… верчу в мыслях так и сяк. Нет, больше ему подходит Мажор Оборзевший, или коротко Грубиян. После его крепкой хватки кожа печет на боку. А после обвинений щеки горят, до чего же он самовлюбленный.