– Я совсем ничего не понимаю, – потирая виски, растерянно бормочет Эля. – Ты-то откуда знаешь Лаврова … и Олега… и он тебя? Ты два месяца в Москве, Коваль. Что происходит?

– Ничего сверхъестественного, Эля, – успокаиваю ее с теплой улыбкой. – Мы работаем в одном бизнесе. Разумеется, прежде чем приехать сюда, я собрал досье на всех конкурентов и потенциальных партнеров.

– На меня тоже? – тихо спрашивает она, складывая руки на столе, как школьница.

– Конечно, – не отрицаю я. Покачав головой, Эля откидывается назад.

– И после этого ты утверждаешь, что твое появление в компании моего отца никак не связано со мной? – блуждая по мне задумчивым взглядом, она снова возвращается к тому, что мы уже не раз обсуждали. Мне это уже надоело, если честно.

– Значит, ты думаешь, что я потратил полгода на подготовку сделки с «А-Трест», прилетел в Москву и ввалил многомилионный инвестиционный пакет в тонущую компанию, исключительно ради того, чтобы спустя десть лет получить возможность еще раз тебя трахнуть? Скажи, Эля, я похож на сумасшедшего?

– Только вот не надо врать, что ты этого не хочешь! – бросает она прежде, чем в ее красивой головке загорается сигнальная лампочка. – Черт, – вдыхает с досадой, осознав, как облажалась. Отводит в сторону глаза и, схватив кружу с остывшим чаем, пытается спрятаться за ней. – Не надо ничего отвечать, пожалуйста, – чувствуя на себе мой испытывающий взгляд, сдавленно просит Эля.

– Зачем отвечать, если ты сама все сказала? – протянув руку через стол, я забираю у нее чёртову чашку и с грохотом ставлю на блюдце. – Вот только не надо врать, что ты не хочешь этого так же сильно! – проговаривая каждое слово, я неотрывно смотрю в блестящие от возбуждения глаза. – Тебе нужно только попросить, Эля…

– У тебя есть Лейла! – с упрёком выдыхает она. На четких скулах проступают алые пятна.

– Десять лет назад у тебя был я, но ты без раздумий прыгнула в койку к Белову, – рявкаю в ответ. Теперь не срабатывает моя сигнальная лампочка, выдавая то, что до сих пор цепляет за живое, как застрявшая заноза. Я сбился со счета, сколько раз пытался ее вытащить, но она вросла слишком глубоко. – Зачем, Эля? Во благо семейному бизнесу или ради эксперимента? Или влюбилась в него? Так могла бы прямо сказать, а не устраивать показательное представление. Я бы понял. Вроде не дурак, но ты сделала все, чтобы я себя им почувствовал.

Отпрянув, Эля озадаченно хмурится, словно я сморозил полнейшую чушь. Только у нее получается смотреть на меня так… Только ей это позволено. Ведьма бессердечная, все нервы из меня вытянула.

– Хочешь о прошлом поговорить, Дим? – расправив плечи, с вызов предлагает Эля, как обычно считая себя правой. – Давай вспомним, что ты мне устроил после той проклятой вечеринки?

– Ты сама ко мне пришла, – стиснув челюсть, я невольно отвожу взгляд.

– Чтобы извиниться! – в сердцах восклицает Эля.

– Но начала не с того, и все вышло, как вышло.

– Мне было восемнадцать! Глупая импульсивная девчонка. Я не понимала ни своих чувств, ни того, что на самом деле хочу.

– Ничего не изменилось, ты и сейчас ни черта не понимаешь… Прости, я не то хотел сказать, – устало потерев переносицу, выжимаю из себя примирительную улыбку.

– У тебя очень хорошо получается говорить не то, а потом извиняться и делать вид, что ничего не произошло, – окинув меня холодным взглядом, отвечает Абрамова.

– Я не прав, Эля, – делаю вторую попытку сгладить неприятный осадок от короткой стычки. – Глупо предъявлять друг другу счета десятилетней давности. Мы оба наворотили дел.