От созерцания этого сооружения – обители сатаны и демонов (теперь я уже не сомневалась в их существовании, глядя на замок) – нас зазнобило. Построенный века два назад из темно-серого камня замок так обветшал, что в некоторых местах почернел, а в некоторых и поржавел (я имею в виду решетки, они были на каждом окне). Три этажа замка заканчивались узкой башней, единственное многогранное окно которой было разбито, а решетка, насквозь изъеденная коррозией, болталась на одной петле и, покачиваясь от легкого ветерка, невыносимо скрипела, что сказывалось должным образом на нашей из без того расшатанной нервной системе. За низким, покосившимся, а кое-где вообще сломанным забором расположилась высокая, выше колена, густая, непроходимая трава – осока, перемежающаяся с крапивой. Было отчего радоваться своему обмундированию: я надела длинные джинсы, а привычные босоножки на высокой шпильке сегодня сменились неожиданно удобными кроссовками, кои ранее мною не уважались, считаясь неженственной обувью.
Замок Варламовых, безусловно, отличался от замка, где мы проживали вот уже второй день. Серовский, шикарный, чистый, светлый, опоясанный цветочными клумбами и плодовитыми деревьями, с аккуратно подстриженным газоном вокруг, был похож, скорее, на роскошную виллу, на которой вот-вот совершится свадебная церемония. Варламовский же, опоясанный не цветами, а густой крапивой, темный, мрачный, с этой действующей на нервы решеткой на башне, был похожим на… могилу, не побоюсь этого слова. А башня являлась памятником. Кому? Чья это могила? Кто здесь захоронен?… Казалось, будто замок скрывал какую-то важную тайну и его отталкивающий вид являлся щитом, чтобы никто не хотел в него проникнуть и случайно узнать этот секрет. Как черная, страшная вуаль, которую не хочется поднимать, даже чтобы познать, что за ней спрятано.
Но мы собирались это сделать…
Если добавить к вышеизложенному описанию надвигающиеся сумерки, пугающие, темные, которые собирались охватить всё и вся, сжать в своих недобрых объятиях, и едва зародившийся кроваво-красный закат, в котором утопал мистический замок, скрывающий свою загробную, запредельную тайну, грозящую свести с ума того, кто ее разгадает, – то получится именно такой пейзаж, который мы видели и переживали внутри себя в тот момент.
– Что за… страшилище? – ужаснулся Женька.
– Действительно квазимодо, – поддакнул Пашка. – Я очень рад, что не пустил вас туда одних. – Я оглядела Пашино худосочное строение и хихикнула. – Погляди, Жек, на эту оптимистку. Она еще, видите ли, хихикает.
Конец ознакомительного фрагмента.