Вернувшись в комнату, расстроено плюхнулась на кровать и задумалась о произошедшем. Почему на меня ополчились друзья? Что я такого сделала, чтобы стать вдруг кругом виноватой? Если я не хочу торопиться, принимать чьи-то ухаживания, то, что в этом плохого? Да, мне симпатичен Генри, нравится проводить с ним время, но как с другом. Не зря говорят, что с парнями сложно дружить. Но пусть решает сам, если ему не подходит моя позиция, то мы разойдемся, как в море корабли. И уж точно не близняшкам решать, как мне жить. Никому не позволю властвовать над своей душой и сердцем. Лишь я им хозяйка.

Утром настроение испортили еще больше. Буквально на выходе из комнаты меня поджидали пестрая подружка Коппера и пара ее соратниц по высказыванию своего неинтересного мнения в мой адрес.

Все трое явно актрисы второго или старшего курса. Пока я закрывала комнату, на меня уставились три пары глаз в обрамлении неестественно пышных ресниц. И эти взгляды не предвещали ничего хорошего.

– Выскочка, иди сюда! – поприветствовала меня пестрая подружка.

– Меня зовут Элена Бэвер, – я не хотела к ним подходить, но мой путь шел как раз мимо.

– Да знаю я, как тебя зовут, а ты знаешь кто я? – о, Небо, за что мне это?

– Не интересовало как-то, – отозвалась как можно беззаботнее, но у меня уже начал закипать адреналин в крови и зачесались кулаки.

В школе я как-то подралась, такие же вот нарывались, но, учитывая, что я умею собирать магию в руках и даже училась пользоваться боевой сферой, пока их окончательно не запретили, раскидала тогда обидчиц знатно. Потом были еще более крупные разборки. Мама замучилась отбиваться от обиженных родителей и взяла с меня слово больше так не делать. Отец же молча одобрил мой поступок.

Виноватой я себя не чувствовала, но мне очень не понравилось всеобщее осуждение. Вот интересно, а, если бы побили меня, было бы тот же эффект? Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Кто больше воняет, того и жалеют, а я жаловаться терпеть не могу. Единственное, что меня сейчас удерживало от атаки – это мысль, что меня могут отчислить, а это недопустимо.

– Послушай сюда, выскочка, если еще раз приблизишься к Копперу, я тебе твои волосенки повыдергиваю! – кто бы говорил, у меня-то волосы светлые от рождения, мягкие и длинные, а у этой мадам такая пакля на голове, хоть гнездо отстраивай.

– Я, конечно, могла бы пообещать, но не люблю заведомо обманывать, – пестрая подружка захлопала ресницами быстрее обычного, видимо переваривая сказанное.

– Ты отстанешь от него? – как-то уж очень заинтересованно и неожиданно проговорила одна из молчаливых девчонок, изображающих группу поддержки. Сказано было так, что даже пестрая подружка что-то заподозрила, а я не удержалась от ехидной ухмылки, кажется, тут намечается междусобойчик для подруг-соперниц.

– Я к нему и не приставала, прекратите колыхаться и дайте пройти, – нарочито небрежно опираюсь о стену и по ней начинают расходиться трещины, кажется, мне необходимо сотворить что-то, чтобы выпустить энергию, и идея не заставила себя ждать.

Девушки уставились на стену в священном ужасе, а я пошла вперед, точно зная направление. Сейчас будет ход конем.

Трясло меня знатно, терпеть не могу разборки. Пока я шла в трапезную, у меня от переизбытка адреналина стучали зубы. Ну все, я злая, спасайтесь теперь, кто может.

Влетела в помещение и сразу увидела виновника торжества. Коппер как обычно что-то рассказывал с улыбкой превосходства на лице, а его компания гоготала. Видимо опять кому-то кости перемывают. Ну все, попался миленький, конечно, нехорошо мстить ему за его поклонниц, но злость затмила мое сознание и требовала выхода.