Я прощу ей, даже если совсем на дно

Она бросит меня, хохотом и вином

Мой полет приправит, голову наклоня…

Не прощу лишь одно.

Если ты

Забудешь

Меня.

Если бы сегодня стояла такая дилемма:

Написать стих или заняться любовью,

Я бы, как примерный член поэтической схемы,

Выбрала бы второе.

Потому что если – вечером, в полдень, утром

Я вижу твой нетронутый силуэт,

Любые стихи становятся Камасутрой.

И Тинто Брассом – сам несчастный поэт.

Я уложу тебя на эпитеты вместо постели

И, чередуя оксюморон и градацию,

Продемонстрирую не на словах, а на деле,

Как поэты доводят стихи до кульминации.

И, когда ты с румянцем цвета коралла

Сигарету зажжешь в дрожащих еще руках,

Я пойму с удивлением, что все-таки написала

За ночь стих.

Телами на простынях.

Смотреть дальше: ПОСТЕЛЬНЫЙ СТИХ

Из тех, кто одевает в рифмы слово,

Из тех, кто режет вены напоказ,

Я выбираю самых безголовых,

Безумных, бесшабашных, без прикрас

Живущих. Позволяющих на завтрак

Себе хлебнуть два пальца коньяка.

И закусить цитатами из Сартра.

Свободных, как художники Монмартра,

С душой, исписанной чернилами, как парта

В пустой кладовой у трудовика.

Из тех, кто ставит пристально сердечки

Под собственными записями; из

Тех дам, что хуже сучки в месяц течки,

Из джентльменов, чей упрямый низ

(А проще – пенис) шепчет, что поэту

Всего ведь вероятнее дадут,

Я выбираю худших для куплета.

Весь род аборигенов Интернета,

Повернутых с «преведа» до «медведа»,

Фундаментом стиху сейчас кладу.

Из тех, кто был прочитан и пролистан

Из тех, кто оставляет в мозге грязь,

Беру я тех, кто мог бы стать артистом,

Но чья судьба опять не задалась;

Кто был влюблен, осмеян и оболган,

Кто взял когда-то ручку и блокнот

И понял, что обрел забытый орган,

И что теперь в конце страницы – фол; го-

Товый, как маэстро Мьюзик Холла,

Создать концерты из септета нот.

Дайте рокот фанфар и софита немое пятно.

За кулисами – мрак и звенят тихо нервов канаты.

Я сегодня для вас буду самым реальным из снов.

Я сегодня за вас буду в ваших грехах виновата.

Разбудить в тишине позабытые струны души,

Чтоб звучали они ненастроено и угловато,

Но так честно и громко, в длину, в высоту и вширь,

Как звучат только пули в дюйме от кожи солдата.

Дайте рокот фанфар и оваций раскатистый гром.

Я разденусь для вас, сняв одежду, и маски, и кожу.

Я сегодня для вас убираю весь мир на потом.

Я сегодня для вас. Я на каждого в зале похожа.

Не судите меня, когда выйду сквозь черную дверь

В переполненный мир – там я буду всего лишь прохожей.

Но пока здесь стою – обвиняйте меня в колдовстве,

Потому что со мной – чертов глаз, и со мною глас Божий.

Дайте рокот фанфар! Пусть они эту сцену наполнят,

И пускай замолчит ненадолго людская молва.

И пускай в тишине при финальном моем поклоне

Я услышу, как в вас зазвучали мои слова.

Говори со мной, говори со мной, говори!

Даже если пьяный язык – в ком.

Даже если каждый твой нерв – горит.

Даже если совсем со мной незнаком.

Говори со мной, даже если уже – предел,

Если жизнь научила даже с собой молчать.

Говори со мной, потому что есть в мире те,

Для кого ты обязан правильно прозвучать.

И пусть против системы голым ты не пойдешь.

И пусть в поле один не воин, а лишь мишень.

Говори со мной, ведь бессилен пред словом нож,

Если слово это – от сердца, а не клише.

Я услышу тебя, хоть будет твой голос слаб,

Я услышу тебя, даже если решишь шептать.

Не найдется в мире настолько большого зла,

Чтоб заставить меня отвернуться от того рта,

Что кричит о помощи, губы клеймя в крови.

Я поверю в тебя, как в брата или в сестру.

Говори со мной, говори со мной, говори!