– Проводим разведку местности, – отвечает Митя. – Имена, прости, старик, называть права не имеем.

– Понимаю. А куда идёте? Конкретно или как?

– Мост Влюблённых нас интересует. Можешь к нему провести? Так, чтобы незаметно?

– Нет, ребята. Простите. Я про то место ничего не знаю, как там и что. То есть раньше мы там с женой частенько бывали, когда прогуливаться выходили. Но теперь… Не выхожу со своего участка. Чтоб, значит, далеко от своей супруги. Она скучать без меня будет.

Пока он это говорит, мы с Митей переглядываемся. Кажется, у дедушки чердак протёк от переживаний. Что ж, тревожить его дальше не будем. Возвращаем «Сайгу». «Патроны я возле сирени бросил», – сообщаю хозяину. Тот кивает.

– Слушайте, так, может, вам продукты нужны? – вдруг спрашиваю. Нехорошо как-то получается. Воспользовались гостеприимством, а сами собираемся оставить хозяина с пустыми руками. В Клёновске ведь ничего не работает. Только вода ещё подаётся, а электричества нет. Ни одного магазина, конечно, тоже не осталось. Как он тут выживать собирается?

– Это было бы… неплохо, конечно, – отвечает старик. – Я последние три дня на консервы перешёл. Слава Богу, моя очень любила закатки делать. Так в погребке у меня много чего припасено. Ну, а я пока ем вот тушёнку. Неподалеку магазинчик разбомбило, удалось взять кое-что.

Делимся с ним сухпайками.

– Спасибо, ребята, – сердечно благодарит он. Потом вдруг пристально всматривается в моё лицо и спрашивает. – Что, совсем хреново у наших дела?

– С чего вы так решили? – удивляюсь я.

– Ну, раз на разведку девчонок отправлять стали. Видать, мужики уже кончились?

– Нет, я по своей воле.

– Вот оно что, – говорит старик. – Ну, молодец, коли так.

Мы прощаемся и уходим. Мост Влюблённых… как всё-таки романтично звучит! Среди этого ужаса войны название звучит совершенно оторванным от реальности. Но ничего не поделаешь. Для нас это теперь – военный объект. До него нам осталось пройти совсем ничего – каких-то жалких полтора километра. В обычной жизни добежали бы за несколько минут. Но теперь, когда каждое окно, каждый угол грозит встретить ливнем свинца, приходится двигаться медленно и осторожно. Да и вообще, как мне Митя сказал несколько дней назад: разведчики бегают только по причине особой надобности. В основном мы передвигаемся. То есть неспешно, вдумчиво. Это я также запомнила.

Пройдя несколько дворов, мы оказываемся перед улицей. Не слишком уж она широкая, но слева и справа – прямая линия на пару километров, а это значит – просматривается насквозь. Нам повезло ещё, что неподалеку стояла «маршрутка», у которой все двери оказались нараспашку: водительская, переднего пассажира, основная боковая и даже две задние, там где запасный выход. Машина выглядела так, словно народ из неё вырывался: откатная дверь висит на одной петле. Скорее всего, так и было. Угодили люди под обстрел и пытались спасаться бегством.

Внутри, заглянув на всякий случай, обнаружили даже женский ботинок. Видимо, дама так спешила, что умчалась отсюда, не вернувшись за обувью. К счастью, мы не нашли в машине дыр от пуль и крови. Значит, это была удачная спешная эвакуация. Иначе внутри бы всё было залито черными пятнами. Я видела такое – на одном из перекрёстков стояла иномарка. Корпус как дуршлаг, а внутри… лучше не вспоминать. Три пассажира с истерзанными пулями телами.

– Что, может, на тачке рванём? – пошутил я, кивнув на «ГАЗель». Не потому, что мне так смешно. Захотелось немного разрядить обстановку. Напряженная очень, аж скулы сводит. Митя только хмыкнул в ответ. Значит, у моего командира хорошее настроение. Только продолжается оно всего несколько секунд.